Ирландский красный сеттер в России За тридцатилетний период его разведения Монография С.Е. Воробьева С рисунками и портретами выдающихся собак Глава VII Задавшись такой целью, я стал выбирать собак, насколько возможно более удовлетворяющих вышеописанным условиям, и наконец, мои труды и увенчались некоторым успехом, у меня вырос кобель Боер (рис. 18, 19 и 20), из прилагаемых портретов которого видно, что он очень близко подходит к моему идеалу ирландца, а именно:
Голова с просторным, достаточно куполообразным, а не плоским черепом, с сильно развитым и явственно обозначенным затылочным гребнем. Морда удлиненная, сухая, закругленная и не острорыла. Уши не низко и не высоко, а в меру поставленные, подвижные и тонкие. Глаза небольшие, пивного цвета, ясные, умные, с выражением смышленым и огневым. Боер имеет привычку старинных ирландцев "смеяться", т.е. радуясь, подбирать губы и показывать зубы. Шея сильная и хорошо очерченная. Грудь очень развитая в глубину, живот подобран и ребра достаточно бочковаты. Колодка длинная и могучая. Ноги передние и задние костисты, мускулисты, не длинны и правильно поставлены, плечи более прямы, чем косы. Хвост вполне безупречен, с прекрасным пером, не слишком густым или жидким, настоящей длины, у корня толстый, держится безукоризненно, притом подвижен и силен, так что собака, лежа и радуясь, отчетливо им постукивает по полу. Окрас настоящий, красный и глянцовитый. Летом Боер одет весьма прилично и не теряет подвеса на хвосте.
Боер внук Кет (рис. 8) г-ж Тарновской и Шторма г-жи Гильбах Р.С.Б.С. № 560, получивший в Петербурге и в Москве на XXVI-ф выставке бол. серебр. медали и о нем эксперт Сольтер дал следующий отзыв): "Шторм в общем скорее хороший пес; хорошая голова, настоящий рост, прекрасный корпус и члены, но нет в нем жизни и плохи движения, что несколько его портит, как ирландского сеттера" Последний недостаток в Боере устранили суки, обладавшие энергией и живостью в избытке.
Из числа собака приведенной родословной здесь у меня даны портреты Кет (рис. 8), Дизарда (рис. 6), Гленкара (рис. 7), Шандона II (рис. 9) и Бора (рис. 16), кровь которого в родословной повторяется именно в соединен с Кет и с Лора-Лей.
Шторм, по собранным сведениям вывезен из Ирландии одним моряком, почему имеет морскую кличку; вместе с наружными достоинствами соединял прекрасные полевые качества. В настоящее время он сгас безвременно. Боер до 8 месяцев рос в деревне на обыкновенной овсянке, заметной чумы не имел и ни разу не хворал, аппетит превосходный, желудок - тоже. Развился поздно, сначала был сыр и неуклюж, стал вытекать и складываться после года, продолжая и потом меняться, приобретая большую сухость и мужественность. Поздняя сложка в собаках, как и в других животных, даже в людях, более обещает; скороспелки же выдающимися не бывают. Лошадь, которая в три года дала все, далеко не пойдет. Старинный рысак складывался в 7 лет, а потому и служил почти до 30. Также слишком умные дети ненормальны и редко из них выходят в зрелом возрасте таланты. Обыкновенно развившийся рано ум на этом останавливается и далее не идет. Нравственные свойства в животном должны по теории соответствовать физическим, и такое положение в Боере на практике вполне оправдалось. Боер оказался характера энергичного и смелого, проявил вильное развитие врожденных охотничьих инстинктов, потому принялся за дело быстро и тотчас к нему пристрастился. Собаки иностранного и городского происхождения, от пород неполевых, отличаются тем, что очень трудно принимаются за работу; выведенные в поле они обращают внимание на все, только не на птиц; кроме того страшно нервны и впечатлительны: при малейшем шуме или незнакомом предмете, не говоря уже про выстрел, они кидаются в сторону, поджав хвост; будучи наведены на дичь, не замечают ее вылета и не обращают на нее никакого внимания, наконец, привыкнув к полю и освоившись, первым делом начинают все гонять на глаз, не интересуясь следом и не проявляя попыток его обнюхать и даже стоят сперва тоже над тем, что видят глазами. Так продолжается нередко все первое поле и только на второе собака начинает работать чутье, когда и приходится начать ее дрессировку и натаску. Понятно, как трудно приучать подобную собаку, особенно при современной бедности дичи, и сколько потеряешь даром времени. Но это не все, при полевой работе эти собаки начинают проявлять еще другие недостатки в силу той же нервности: на стойке начинают замирать каталептически, так что не сдвинешь с места и не подведешь к дичи, часто останавливаются и попусту; убитой дичи, особенно трепещущейся, боятся и к ней не подходят, а если им ее подносят, отвертываются и упорно не желают обнюхать, не проявляя к ней никакого интереса и страсти. Приходится с ними обращаться мягче, гладить, ободрять, вообще нянчиться. Дрессировать их гораздо дольше и труднее, чем собак бойких и смелых, которых только приходится удерживать от увлечений настойчивостью и строгостью. Такой пес, наказанный за проступок, вскочит, отряхнется, порадуется, как будто благодаря за науку, и с довольным лицом, как ни в чем не бывало, принимается снова за прерванную работу. С характером подобного склада, по моему мнению, лучше иметь дело, и такие собаки нередко в одну неделю начинают сносно работать. Боер оказался принадлежащим к последней категории: подведенный первый раз к дупелю, тотчас его согнал и разазартился, но сдержанный парфорсом, вернулся, обнюхал и усвоил след птицы, сделав озабоченное лицо и помахивая мерно хвостом. Вслед за этим уже начал рыскать по болоту не на глаз, а разбирая и причуивая разные следу, выражая свои впечатления той или другой работой хвоста; наконец, хвост его вытянулся, он сам замер, и в это время с криком поднялся легкий бекас; Боер кинулся было за ним, но снова, осаженный парфорсом, уложен на землю. Переместившегося ранее первого дупеля Боер уже разыскал, как следует, зачуял издали, подвел и замер в картинной стойке, потом был отозван и снова подведен и так над ним он упражнялся три дня подряд, наконец, дупеля я убил, причем на выстрел Боер не обратил никакого внимания, а заметив упавшую птицу, повел страстно и замер перед ней, как статуя, уткнувшись почти в упор новом. Взяв дупеля, я дал понюхать кобелю, который проделал это с большим интересом и удовольствием, даже попробовал захватить его хвост зубами, но остановленный окриком "тубо", сконфузился, сел и улыбнулся. Через две недели с собакой можно было охотиться, как следует).
Боер ищет не карьером, а крупным, очень спорым галопом, работая верхним чутьем и не копаясь на следу. К дичи подводит красиво и потом замирает в картинной стойке, но не каталептически; при приближении охотника смело ведет вперед и не боится взлета дичи, после чего приучен ложиться, однако не падает "как громом пораженный" (по выражению англоманов), а укладывается очень хладнокровно, следя, куда упала или улетела дичь, а если птица поднялась из-под него сама и переместилась недалеко, он нередко ворочается несколько назад мне навстречу, и тут уже ложится, а при моем приближении начинает снова вести к новому месту перемещения. После нескольких выстрелов Боер тотчас усвоил их значение, а также внешность ружья, почему при виде последнего стал радоваться и повизгивать, вообще проявил полную сообразительность и врожденную сильно выраженную страсть к охоте. В виду таковых физических и нравственных свойств Боера, вполне соответствующих моим взглядам, я решил его пустить в производители и отвести от него породу, поему стал выбирать подходящую сложением, а не медалями, ирландскую суку. Выбор мой пал на Тину, которой портреты здесь прилагаются (рис. 21 и 22).
Это рослая сука, чудного окраса, почти без отмет (еле заметное белое пятнышко на груди), более в английском типе, т.н. легкого и скакового, но родившаяся и развившаяся при благоприятных русских условиях, почему обладающая хорошим костяком, ростом и мускулатурой. Измерения ее следующие:
Для сравнения сложения Боера и Тины привожу таблицы измерений других известных ирландцев:
Боер росту большого. Если некоторые заграничные ирландцы выше, то это объясняется их длинноногостью; суки же все и ростом и размерами прочих частей много уступают Тине, которая в виду пропорциональности и соразмерности сложения, имеет все-таки вид легкой и грациозной собаки. Такая сука, по моему мнению, вполне подходит к сложению Боера, она во многих деталях от него разнится и должна в потомстве развить и дополнить его качества, сгладив некоторые недостатки.
Верность моих теоретических заключений по наружным признакам сложения Тины не замедлили оправдаться и подтвердиться на деле. В поле Тина не скачет, а летает каким-то легким воздушным скоком без всякого усилия и напряжения, перескакивая канавы и изгороди, как на concours hippiques, и при это может носиться целый день в какую угодно погоду. Дома "подхолима", т.е. нежна, ласкова и труслива, а в поле шаловлива и страстна, но врожденно позывиста - при свисте, точно кто ее стегнет, моментально перевернется и летит назад, как птица. Подобрав такую пару, вполне меня удовлетворявшую, я захотел дать проверить в этом отношении свои взгляды какому-нибудь авторитету, почему выставил Боера и Тину на 3-ю выставку Моск. Общ. охоты, где судьей был приглашен г. Сердженсон, старинный знаток сеттера и сторонник его прежнего могучего и рабочего типа; сверх того я был очень доволен, что моим собаками приходилось конкурировать с многочисленным, первоклассным и уже патентованным составом ирландцев обеих столиц. Результаты получились для меня блестящие: Боер оценен на большую серебряную медаль наряду со знаменитостями вроде Рыжика, Макс II, Смата, Таффи и других, имевших на прежних выставках золотые медали и призы. У Боера, пишет в отчете) Сердженсон, "очень хороши голова, шея и окрас; плечи слишком прямы и спина длинна". Этот отзыва меня вполне удовлетворяет: голова Боера и по мнению Сердженсона безупречна - это главное; если спина несколько длинна, то, как выше сказано, я считаю умеренную длину корпуса достоинством, а умеренность видна из приведенной сравнительной таблицы измерений выдающихся собак; кроме того, Боер, возмужав, должен еще раздаться в груди и спустить ребра; тогда и последние признаки длинноты спины изгладятся. Далее, у Боера действительно плечи более прямы, чем косы, потому он и обладает умеренным скоком, а косыми плечами наделены собаки более легкие, но часто и наиболее слабые, точно так же, как и у лошадей, у упряжных, где требуется сила, плечи более прямы, чем у верховых, а самыми косыми отличаются скаковые, исключительно ипподромные. Не ошибся я тоже, что Тина более подходит к английскому вкусу; она прошла на золотую медаль с двумя суками г-на Пегова, получившими уже таковые на 2-й выставке, побив таких известных собак, как Айда г-на Фиргуфа и особенно Кет г-на Хренова. У Тины Сердженсон только нашел, что перо несколько длинно. Самый хвост по длине в 35 сантиметров совершенно нормален, но перо действительно кажется как будто длиннее, ибо на конце его шерсть неокорочена, а длина почти одинакова с шерстью середины подвеса. Главное значение подобной удачи на выставке для меня заключается в том, что мои опыты, как собакозаводчика, на деле и публично подтверждены таким авторитетом, как г-н Сердженсон, почему я теперь имею законное право ссылаться в литературе на своих собак, как на примеры для пояснения тех или других приемов в собаководстве и при разборе разных типов ирландца, не рискуя получить упрек в неверности или субъективности моих выводов. Потому-то я здесь для наглядности своих доказательств прилагаю портреты моих уже патентованных собак наравне с другими таковыми, чего в прошлом году до выставки, конечно, не решился бы сделать, хотя лично был убежден в правильности их типа и сложения. Это доказывается тем, что несмотря на забраковку (дан лишь похвальный отзыв) только что сгодовавшего Боера на XXVII-й выставке Импер. Общ. охоты экспертом г-ном Репер, я его не сбыл, а даже пустил в производители, хотя некоторые охотники, слепо верящие английским авторитетам, упрекали меня в упрямстве, другие же похитрее и более опытные, пытались приобрести Боера по дешевым ценам, видя же, что это не удастся, под конец пробовали меня соблазнить довольно хорошими деньгами. Однако, я, имею, за своими плечами 30-летний опыт, кое-как устоял и только усомнился в безошибочности выводов г-на Репера, в чем меня особенно убедило присуждение на той же выставке золотой медали и приза Федорова Норме г. Виноградова, что я не побоялся высказать публично), хотя Норме эту награду той же весной, следуя авторитету г-на Репера, подтвердил в С.-Петербурге тоже бельгийский судья. Наконец, только на последней 3-й выставке Моск. общ. мой взгляд нашел подтверждение в экспертизе такого старинного авторитета, как г. Сердженсон, который "Норму привел в норму", т.е. к бронзовой медали, а Боеру дал большую серебряную и то в виду сильной конкуренции. Через два месяца на XXVIII-й выставке Императорского общества ту же награду присудил Боеру эксперт г. Хренов, петербургский любитель-заводчик ирландцев, не дав никому (излишняя строгость) из представителей этой породы высшей награды, т.е. золотой медали, а Норме повысил на одну степень, т.е. присудил ей малую серебряную. Таким образом, правильность типа, к которому принадлежат Боер и Тина, теперь я могу считать вне сомнения. Насколько же в их подборе оправдаются мой опыт и приемы, как заводчика, покажет их будущее потомство. Боер родился в феврале 1900 года, а Тина - в мае 1899 г. От них был один помет в апреле 1901 года. Оставил я только три щенка на пробу, так как собаки были еще молоды; первый помет вообще признается ненадежным. Кроме того Боер, как выше сказано, был забракован, а Тина еще не выставлялась. Из этих трех щенят двое настолько хороши, что, вероятно, со временем появятся на выставках, а третьего уже успели оценить по достоинству, т.е. уворовали у владельца в 6-ти месячном возрасте. Нравственные свойства характера, присущие данному типу могучего ирландца, т.е. смелость и некоторая даже грубость, быть может, не совсем подходящи для полевых испытаний на английский манер, с даун и парами с секундированием, но, по моему мнению, предпочтительнее для провинциальных охотников, особенно в местах первобытных и диких. Мы, собакозаводчики, должны помнить, что для легавых в России главная арена не под Москвой и Петербургом, где с успехом может подвизаться всякая, смотря по вкусу, а главное, по моде, но сеттер в особенности должен распространиться на востоке и в Сибири, где пока главенствует промысел, но с проведение ж.д. неминуемо разовьется охотника, для процветания которой там имеются пока все природные данные. Для Сибири собакозаводчики столиц и центральной России будут играть ту же роль, какую играли для нас и Америки англичане, т.е. от нас туда должны в будущем пойти кровные производители, от которых там поведут породы полевых собак. Уже и теперь ирландцы ведутся в Омске и вывезены даже во Владивосток; число запросов о выписке щенят и взрослых продолжает ежегодно возрастать. Для такой цели необходим ирландский сеттер могучего сложения, неприхотливый, нестомчивый работник, притом умный, практичный и с хорошим чутьем. Такая порода для условий русской охоты по всей Империи будет неоценима и быстро распространится, почему к разведению ее и выработке должны дружно стремиться все истинные ее любители.
____________________
2003
©
Наталия Якунина |
