ПОЙНТЕРА

    Не подлежит никакому сомнению, что гладкошерстные птичьи собаки со стойкой появились почти одновременно с изменениями условий охоты на птиц - с заменой соколиной охоты стрельбой влет. Сколько известно, длинношерстная лежачая собака во многих случаях не удовлетворяла требованиям охоты с ловчими птицами: собаки эти были чрезмерно копотливы; в теплую погоду страдали от жары и жажды и скоро зарьявали; кроме того, они слишком крепко лежали перед дичью. Вообще это были все-таки промысловые собаки, приспособленные исключительно для ловли птиц сетью. Соколиным охотникам требовалась более проворная и выносливая собака, не с лежкой, а с короткой стойкой над дичью или даже вовсе без стойки.

    Таковыми и были различного рода ищейки, образовавшиеся большею частию от скрещивания гончих с длинношерстными птичьими собаками. В свою очередь, уже в XVII столетии эти ищейки послужили главным, почти уже готовым материалом для образования гладкошерстных птичьих собак с крепкою стойкой. Самою первою породой этих собак была испанская легавая; другие же выделились позднее, не всегда от последней, а иногда совершенно самостоятельным путем. Во всяком случае, на всем материке Западной Европы в начале XVIII столетия для охоты на птиц стрельбою влет употреблялись уже преимущественно гладкошерстные легавые, да и в настоящее время сообразно условиям климата они гораздо распространеннее длинношерстных и брудастых.

Рис. 145. Болотная охота

    Совсем другое замечаем мы в Англии. В сыром и более холодном климате туманного Альбиона длинношерстные легавые в виде лежачего спаниеля, а затем сеттера были сначала единственными птичьими собаками со стойкой, точнее, лежкой. Гладкошерстные легавые появились здесь гораздо позднее, чем в Юго-Западной и Средней Европе. Да и в настоящее время сеттера в Великобритании несравненно многочисленнее, так сказать, популярнее пойнтеров, особенно в Ирландии и Шотландии, хотя временами, особенно в начале истекающего столетия, последние являлись если не преобладающею, то, во всяком случае, самою модною породой.

    Сведения о гладкошерстных легавых, употреблявшихся английскими спортсменами прошлого, тем более XVII столетия, очень скудны, сбивчивы и неопределенны. Из этих сведений мы можем вывести заключение, что они вообще были редки и принадлежали к двум породам - французской и испанской. Еще доктор Каюс к концу XVI столетия говорил в своей книге о каких-то птичьих собаках, вывезенных из Франции, черно-пегих и голубовато-крапчатых, как бы мраморных. Это были, без сомнения, французские браки. Кроме того, известно из французских источников, что в XVII и в начале XVIII столетия французские короли неоднократно посылали в подарок английскому двору своих легавых, как эпаньёлей, так и короткошерстных. Есть даже основание и всего естественнее предположить, что влияние французских пород собак было в это время значительнее влияния испанских и что французские легавые были многочисленнее последних.

    Мы уже знаем, что испанские легаши проникли в Англию главным образом через Нидерланды во времена испанского там владычества. В "Sportsman's Cabinet" (1803) говорится, что испанские пойнтера сделались известны в Великобритании лет 200 назад, т. е. в начале XVII века. Трудно в самом деле представить, чтобы испанские легавые преобладали над французскими, тем более что первые не имели никаких преимуществ перед последними и вообще мало отличались от них складом и охотничьими качествами, французские легавые были даже легче и быстрее испанских. Но, в сущности, преимущества прежних гладкошерстных птичьих собак перед длинношерстными заключались единственно в том, что они не лежали, а стояли над птицей и, не так страдая от жары и недостатка воды, были пригоднее для летней, в особенности полевой, охоты.

    По всем данным, эти гладкошерстные легавые, не ложившиеся перед дичью, а указывавшие близость ее стойкой, иногда приподнятою лапой, получили название пойнтера, т.е. указателя, еще в прошлом столетии, когда о настоящих пойнтерах не имелось никакого понятия. В "Sportsman's Cabinet" (1803) говорится, что лет 30-40 назад пойнтера были или совсем белые, или кофейно-пегие, кроме знаменитых черных пойнтеров герцога Кингстона. Здесь имелись в виду преимущественно испанские пойнтера, хотя, быть может, несколько улучшенные подбором и скрещиванием с другими породами. Название пойнтера, кажется, в первый раз встречается на рисунке художника Стубба (Stubb), гравированном на меди Woolett'ом в 1768 году, с подписью: "Испанский пойнтер". В 1772 году на другой гравюре того же художника изображена собака более легкого сложения и с хвостом как бы оканчивавшимся кисточкой; под гравюрой подпись: "Филлис - сука-пойнтер лорда Клермонта".

    Это первое фактическое указание на то, что во второй половине XVIII столетия в Англии существовала потребность в собаке с более быстрым поиском и что англичане с этою целию начали прибегать к различным скрещиваниям. Судя по кисточке на хвосте, надо думать, что мы имеем здесь дело с подобными же вымесками гладкошерстных легавых или гончих с французскими легкими эпаньёлями, каковые вымески встречаются на картинах французских художников Удри и Депорта (рис. 133). Во всяком случае, сука лорда Клермонта еще резко отличается от настоящих пойнтеров, которые стали выделяться в особую породу только в последнее десятилетие прошлого века.

    В своей "Cynographia Britannica" (1800) Сиденгам Эдварс указывает на то, каким образом была выведена порода английских пойнтеров. "Охотники улучшили породу подбором наиболее легких и сильных экземпляров и разумным скрещиванием с фоксхоундом для того, чтобы придать ей более быстроты и энергии". В большинстве позднейших охотничьих сочинений и мемуаров почин этого скрещивания приписывается известному охотнику, жившему в конце прошлого и в начале нынешнего столетия, полковнику Торнтону. Но всего вероятнее, что опыты подобного смешения делались и ранее другими английскими спортсменами и что кроме лисогонов употреблялись для скрещивания прочие породы быстрых охотничьих собак - гончих и борзых. Пойнтера Торнтона были только наиболее удачным продуктом смешения и послужили главным основанием новой породы. В "Sportsman's Repository" рассказывается о знаменитом пойнтере Торнтона Даше (1795), имевшему, по всей вероятности, три четверти(?) крови фоксхоунда и обладавшем чрезвычайно быстрым поиском, огромным чутьем и - что всего удивительнее - мертвою стойкой. Эта феноменальная собака была продана владельцем сэру Гиллю за баснословную сумму*, с условием, если сделается негодною для охоты, возвратить за 50 гиней. На самом деле Даш вскоре сломал ногу и был возвращен Торнтону в качестве производителя. О крепости стойки торнтоновских пойнтеров сохранилось предание, что две его собаки Pluto и Juno стояли неподвижно час с четвертью, пока художник (Sydney Gilpin) снимал с них эскиз для картины. Этих примеров совершенно достаточно для того, чтобы объяснить себе славу, какою пользовались первые английские пойнтера, и быстрое распространение новой породы, имевшей столько преимуществ перед старинной.

* Вернее, выменена за партию шампанских и бургонских вин, купленных по случаю у французского посланника за 160 ф. стерлингов, бочку кларета, дорогое ружье и пойнтера.

    Вообще считается вполне доказанным, что пойнтера произошли от скрещивания испанской легавой с паратою (быстрою) разновидностью фоксхоунда. Однако есть некоторые основания предположить, что прежде всего легавых, даже не только испанских, но и французских, мешали с тальботами - старинными английскими гончими, считающимися родоначальниками фоксхоундов. Черные пойнтера герцога Кингстона едва ли не принадлежали к этой помеси, а потому более торнтоновских имеют право называться родичами английских пойнтеров. Кроме того, значительная разница в росте пойнтеров многими объясняется тем, что малорослые и более остромордые и борзоватые пойнтера происходят не от лисогонов, а от харьеров - заячьих гончих небольшого роста и более легкого сложения. Rawdon Lee говорит о пойнтерах лорда Landerdale (умершего около 90 лет назад), весивших немного более 30 фунтов и пользовавшихся репутацией очень хороших полевых собак. Вероятно, они были этого последнего происхождения.

    Тот же автор сомневается в заслугах Торнтона и говорит, что в конце прошлого столетия уже были пойнтера, совершенно отличные от старинного испанского пойнтера (вероятно Lee имел при этом в виду второй рисунок Stubb'a от 1772 года), и полагает, что эти пойнтера были вывезены из Франции. Это мнение англичанина, весьма правдоподобное, имеет очень большое значение, так как подтверждает наше предположение о необходимости влияния французского брака на образование породы английского пойнтера.

    Первые пойнтера, за очень редкими исключениями, не отличались красотой и имели многие внешние и внутренние недостатки, требовавшие для искоренения тщательного подбора производителей, усиленного обучения и, главное, времени. Как видно из рисунков Морлэнда, известного английского художника конца прошлого столетия, первые продукты скрещивания имели очень некрасивые головы и хвосты. По описанию Сиденгама Эдварса, головы пойнтеров были малы (?) и прямы, то есть почти не имели перелома; кроме того, между ними часто встречались двуносые, и такие даже считались лучшими, вероятно, на том основании, что приближались полевыми качествами и ладами к испанской легавой. Несомненно, скрещивание с фоксхоундом, как замечает и Эдварс, уменьшило силу чутья. Хвосты первых пойнтеров точно так же были грубы, крючковаты, и походили на гон, а не на прут и, кроме того, имели заметный подвес. Неудивительно потому, что первое время английские спортсмены обрубали им хвосты, как это делают в настоящее время немецкие охотники. Уши были малы и высоко посажены. Что касается масти, то она была такая же, как у современных пойнтеров, т. е. кофейно-пегая, желто-пегая, черно-пегая, крапчатая тех же цветов, также черная; вероятно, были и сплошь кофейного окраса, но об нем нигде не говорится (Rawdon Lee). До последнего времени, однако, черная масть не пользовалась популярностью, главным образом потому, что черные собаки были мало заметны в лесу и в пересеченной местности. Ли говорит, что до сих пор, однако, существует поверие, что дичь менее боится черной собаки и крепче выдерживает стойку и что черные собаки имеют лучшее чутье и энергичнее собак других мастей.

    Точно так же во всех английских охотничьих сочинениях начала XIX века мы встречаем указания на то, что эти "первобытные пойнтера очень часто срывали со стойки, гоняли дичь, вообще были непослушны, непозывисты, упрямы и дрессировались с большим трудом". Эта неспособность к крепкой стойке, унаследованная от лисогона, была уничтожена строгим воспитанием и тщательным подбором производителей с выдающимися полевыми качествами. Труднее было отучить пойнтеров от привычки мять дичь при поноске, которая в те времена считалась еще необходимой, и эта трудность вместе с быстротою поиска заставила впоследствии прибегнуть к помощи адъютантов-ретриверов.

    Что касается внешности, то прежде всего было обращено внимание на улучшение головы и хвоста новомодной породы. Требовалось, чтобы пойнтер имел мощный склад фоксхоунда, но более изящные голову и хвост; чем менее эти части напоминали гончий тип, тем собака считалась красивее. Надо полагать, что именно с этою целию и в то время, т. е. в начале нашего столетия, во многих кеннелях производились скрещивания пойнтеров с борзыми. Эта подмесь крови хортой борзой оправдывается еще тем, что старинные фоксхоунды, как замечает Стонехендж, были гораздо тяжелее современных и не могли передать пойнтерам очень быстрого хода. Скрещивание с борзой действительно, как и следовало ожидать, утонило голову, улучшило хвост и вместе с тем способствовало образованию нового, более легкого типа.

    Довольно важное значение как внешний признак имела масть. Несомненно, при скрещивании выбирались исключительно пегие гончие, потому что легавые с белыми пятнами, как издали видные, почти всегда предпочитались одноцветным. Томас Джонсон в книге "Shoter's Guide" (1811) говорит даже, что собаки белой масти лучше других, ибо имеют хороший характер и менее склонны(?) к заболеванию вследствие своего лимфатического темперамента. Действительно, белые пойнтера, как наиболее приближавшиеся к испанским легавым, имели наилучшие полевые качества, но меньшая склонность их к заболеванию весьма сомнительна, так как рыхлые собаки всегда слабее здоровьем, чем собаки крепкого сложения. Мало того, чисто-белая масть большею частию служит признаком вырождения, так как может быть рассматриваема как первая степень альбинизма. Одноцветные собаки кофейного или черного окраса неудобны тем, что плохо видны в лесу, хотя, быть может, действительно ближе подводят к дичи; наконец, рыжие и желтые, по Джонсону, очень горячи и холерического темперамента. Последнее замечание совершенно верно, потому что красная, рыжая и желтая рубашки свойственны фоксхоунду и борзой, и более вероятности, что пойнтера этих окрасок будут иметь сродство с последними.

Рис. 148. Саддлебак и Сендфорд График г. Норриша

    Преимущества новой породы были настолько очевидны, что в первое двадцатилетие XIX века пойнтера быстро распространились по всей Великобритании и стали всюду вытеснять сеттеров. Об этом временном преобладании пойнтеров говорится у многих старинных авторов. Мода на пойнтеров проникла даже в Шотландию, так что Вальтер Скотт в одном из своих романов восставал против предпочтения, оказываемого шотландскими охотниками пойнтерам перед старинными расами сеттеров.

    Преобладание пойнтеров было, однако, очень кратковременно. Оно продолжалось только до тех пор, пока сеттера, в свою очередь, не перемешались с пойнтерами и фоксхоундами и не приобрели такого же быстрого поиска. В погоне за красотой головы и хвоста и легкостью сложения спортсмены начали слишком злоупотреблять скрещиваниями пойнтеров с борзыми, и уже в двадцатых годах, после смерти герцога Кингстона, а затем полковника Торнтона, пойнтера приходят в упадок и сказываются последствия безрассудных смешений. Борзая дала многим острую морду с плоским черепом без перелома, даже подуздоватость, особенно сукам, тонкое, узкое, завороченное назад ухо, тонкий, иногда совершенно неподвижный хвост, сухость сложения, тонкую кожу и короткую шерсть. По отношению к внутренним качествам - умственным и полевым - избыток крови борзой сказался в относительной тупости умственных способностей и сравнительной молчаливости, в уменьшении силы чутья и усилении наклонности к гоньбе, в бешеном поиске в карьер по прямому направлению, неповоротливости и, наконец, малой выносливости и неспособности к продолжительной работе. Многие из этих недостатков, присущих борзой, встречаются, и не особенно редко, даже в современных пойнтерах наиболее легкого, борзоватого сложения.

    Таким образом, в самое непродолжительное время пойнтера были настолько испорчены во всех отношениях, что спортсмены стали охотиться с сеттерами, уже значительно улучшенными. Исправлением пойнтеров в двадцатых годах занимался сначала Meynell, позднее Осбальдестон и другие заводчики. Основываясь на некоторых отрывочных сведениях, надо полагать, что именно в это время стали подмешивать пойнтерам кровь бульдога, антипода борзой, долженствовавшего исправить недостатки чрезмерно легкого типа пойнтеров. Подмесь бульдога несомненна и совершенно понятна. Англичане всегда очень ценили необычайную энергию, стойкость, силу и выносливость бульдога и употребляли его для скрещивания с многими породами собак, утратившими эти достоинства. Это тем естественнее, что бульдоги и вообще все мордаши не лишены чутья и еще в прошлом столетии употреблялись для отыскивания дичи. Веро Шо тоже полагает, что кровь бульдога была прибавлена для исправления продукта скрещивания с борзой, тем более что пойнтер во многих случаях выказывал признаки хлипкости, зябкости, особенно в дурную погоду. "Капелька крови бульдога была лучшим лекарством против этого недостатка". Бекман говорит, что даже в шестидесятых годах в Англии немало встречалось короткомордых, отвратительных на вид пойнтеров с вздернутым носом, прямостоящими глазами и широкими скулами; они, впрочем, скоро исчезли с английских выставок. В 1875 году сам Бекман видел такого короткомордого пойнтера в одном кеннеле близ Глазгова, причем владелец объяснил ему, что это остаток моды прежних лет. Подмесь бульдога бывает заметна и в настоящее время по закону реверсии: некоторые пойнтера имеют чрезмерно развитой череп, короткую морду и даже выдающуюся нижнюю челюсть. Угрюмый характер унаследован пойнтером, конечно, от бульдога, отчасти также молчаливость; наконец, бульдог со своим образцово правильным прутом весьма способствовал улучшению хвоста пойнтера - одного из главных признаков породистости последнего.

    Кроме того, с двадцатых годов и позднее, без сомнения, были неоднократно повторяемы скрещивания пойнтеров с лисогонами собственно с целью придачи сильных ног и могучей колодки. Но едва ли не большее значение имела подмесь крови усовершенствованного легкого сеттера. Несомненно, что в это время обе породы имели очень большое взаимное влияние; получаемые продукты скрещивания - так называемые дропперы - были всегда очень распространены между менее требовательными, так называемыми полевыми охотниками. Тем более уважались они в это переходное время. При этом лучшие по формам гладкошерстные дропперы скрещивались с пойнтерами, а лучшие длинношерстные - с сеттерами, и таким образом эти вымески служили для улучшения обеих пород. В 30-х годах от пойнтера требовалось, чтобы он имел мощный склад фоксхоунда, но более короткую морду и тонкий правильный хвост; чем менее эти части напоминали гончий тип, тем пойнтер считался красивее. Из книги "Sportsman's Directory", изданной в 1828 году, мы знаем, что к сеттерам и пойнтерам предъявлялись совершенно одинаковые требования: "широкое, раскрытое чутье (ноздри), плотно прилегающие (подобранные, необвислые) губы, морда предпочтительно короткая, большие светло-карие, т. н. заячьи глаза, несколько округленная (выпуклая) верхняя часть черепа, длинные уши, свободное сочленение головы, чтобы она могла подниматься кверху, длинные и косые плечи, небольшие и продолговатые (заячьи) лапы, плотно прилегающие к земле, с небольшими, хорошо развитыми подошвами (мякишами), несколько дугообразная спина, широкий крестец, плоские ребра, прямая спина".    

    Но кроме скрещивания с дропперами английские собакозаводчики второй четверти XIX столетия, даже почти современные нам, неоднократно прибегали к помеси с старофранцузскими браками. К этому времени испанские легавые сделались большою редкостью, даже, можно сказать, совершенно перевелись, между тем как французские собаки были под руками. Это смешение доказывается главным образом длиною и тониною ушей и их низким постановом, хотя они очень редко бывают свернуты локоном (в трубку), как у французских браков; последние также (вместе с бульдогами) дали пойнтерам более выпуклый череп, улучшили (подобно борзой) глаза, т. е. глаза сделались больше и выпуклее; наконец, примесь французских браков сказалась также в типичной для них серо-крапчатой масти, которая в 40-х и 50-х годах встречалась у многих пойнтеров. Знаменитый Специал Торп-Бартрама (рис. 146), чемпион 70-х годов, был этой масти. Короткая, тупая, слегка вздернутая морда, крутой лоб с большими выпуклыми глазами до сих пор чаще встречаются у кофейно-пегих пойнтеров, обыкновенно имеющих большую примесь французской крови, чем желто-пегие, у которых головы нередко приближались к гончему типу.

рис. 146. Специал Троп-Бартрама, серо-крапчатый пойнтер в подпалинах

    Вообще кофейно-пегая масть большею частью предпочиталась другим мастям, и не без основания, так как собаки обыкновенно были чутьистее, имели более крепкую стойку и более мягкий характер, чем желто-пегие, красно-пегие и в особенности красные пойнтера, которые считались самыми быстрыми и горячими. Такие красные пойнтера встречались довольно часто в 60-х годах. В книге Беллькруа изображен один из них, очень борзоватый и остромордый, с тончайшим прутом, который, по словам автора, оставался на поиске совершенно неподвижным. Кофейно-пегие пойнтера 60-х годов имели кроме масти, несомненно, значительное сходство с желто-пегими сен-жерменскими браками, т.н. французскими пойнтерами, а именно такой же выпуклый череп, большие выпуклые глаза и сравнительно короткую морду. Это сходство бросается в глаза при сличении рисунков сен-жерменок с кофейно-пегим пойнтером в сочинении Беллькруа, а также с известным пойнтером первых очередных московских выставок Каптэном Г.А. Черткова.

Рис. 150. Гибель, пойнтер F. Guilet

    Диана М.Н. Чичагова также имела в себе много французского. Очень может быть, что мода на желто-пегих пойнтеров возникла именно вследствие этого сходства кофейно-пегих пойнтеров с браками, кровь которых оказалась очень сильною. Это весьма понятно, так как французские браки более старая, чистокровная и менее сложная порода, чем порода пойнтеров. Только последнее время, лет 10-15 назад, лады пойнтеров настолько установились, что масть потеряла почти всякое значение и уже не стала обусловливать известные стати.

    В сороковых годах, после Меуnеll'я, улучшению типа пойнтеров много способствовал Эдж (Webb Edge) в Ноттингаме, обладавший, как видно из слов современных авторов, сравнительно легкими собаками кофейно-пегой масти* с мелкими крапинами, присутствие которых до сих пор многими считается признаком кровей собак названного заводчика. Это время также считается цветущим периодом в истории пойнтеров, и последние снова начинают распространяться, входят в моду и ценятся очень дорого, как видно из того, что они продавались на аукционах по 40 и даже 80 гиней**. В 50-х годах, после смерти Эджа, славились собаки лорда Дерби, к которому перешли многие пойнтера покойного заводчика, затем собаки лорда Сефтона и известного оружейника Лэнга, в собаках которого была кровь пойнтеров Меуnеll'я и Осбальдестона. Пойнтера Дерби и Сефтона принадлежали, однако, к более крупному, рабочему типу, и оба заводчика уже не придерживались прежней моды на короткие морды и тончайшие пруты, а предпочитали длинные головы и не очень тонкие, но правильные хвосты, обращая главное внимание на рабочие части. Эти пойнтера, б. ч. желто-пегие и красно-пегие, вообще очень походили на фоксхоундов и с первого взгляда представляли как бы облагороженных лисогонов. Неудивительно поэтому, что многие старые русские провинциальные охотники, впервые видевшие таких пойнтеров, принимали их за гончих, чем возбуждали глумление мнимых знатоков, доказывавших этим собственное невежество. Несколько позднее особенною известностью стали пользоваться пойнтера Гарта и Уайтгуза. В 1874 году 16 собак Гарта были проданы на аукционе за 490 гиней, причем лучшие были куплены Лловд Прайсом (Drake) и Пилькингтоном. Пойнтера лорда Сефтона продавались одновременно, но цены на них были гораздо ниже.

* По Rawdon Lee, пойнтера Эджа отличались бронзовым оттенком кофейных отметин на щеках и были темно-кофейно-пегие. Они произошли от удачного скрещивания собак капитана Уайта, мистеров Hurts, Mundy Moore, Statahm, Goodrish и др. (?) Кроме того, в пойнтерах Эджа была также кровь собак Меуnеll'я и Осбальдестона. Отличительными признаками пойнтеров Эджа были их замечательная однотипность и элегантность, достигнутые тщательным подбором производителей.
** Например, собаки Эджа после его смерти в 1845 году. Сука Bloom была продана за 80 гиней, а ее сыновья, еще не дрессированные, Swape и Snake, - по 25 гиней. Между тем черные пойнтера знаменитого толстяка Данила Ламберта в 1840 году были проданы в числе 13 штук за 256 гиней, причем лучшая собака пошла в 46 гинеях. Во время Эджа славились также питомники Musgraves в Кумберланде, лорда Mexborough, маркиза Вестминстерского, лорда Lichfield'a, лорда Bentinck'a и сэра Antrobus'a. Собаки Эджа перешли к Статтеру, купившему двух, к герцогу Портландскому (Rake и др.), также к Муру, имевшему один из лучших питомников.

    Начиная с 60-х годов, вместе с выставками, как и следовало ожидать, стали обращать более внимания на внешность пойнтеров, т. е. красоту головы, тонину хвоста, красивый окрас. Первое время предпочиталась желто-пегая масть по вышеуказанным вероятным причинам, но уже в семидесятых годах вошли в моду кофейно-пегие пойнтера. Головы стали легче, хвосты еще тоньше. Вместе с тем первые полевые состязания показали, что пойнтера не могли конкурировать с английскими сеттерами, а потому заводчики стали подбирать производителей более легкого, борзоватого склада, обусловливавшего быстроту поиска.

Рис. 151. Sol, сука г. Навете. 2-й приз на полевых испытаниях в Нормандии

    Через десять лет пойнтера сделались настолько легкими, что уже Идстон (священник Томас Пирс) жаловался в своей книге (1872) на их тонкокостость, слабость и невыносливость. Неизвестно, как далеко бы зашли заводчики в погоне за скаковым пойнтером, если бы судьи, предвидя опасность одностороннего увлечения красотою и быстротою, не обратили внимания на таких производителей, которые действительно могли дать породе утрачиваемые ею качества. Они сделали чемпионом знаменитого Банга С.Прайса, кобеля, имевшего грубую голову, напоминавшую голову испанской легавой, но зато кости и мускулы безукоризненной крепости и первоклассные полевые достоинства. Действительно, Банг и сын его Уаг - эти два атлета передали большинству своих потомков часть своей силы и богатырского склада, приостановив начинавшееся вырождение породы.

    Между тем как выставки способствовали разделению сеттеров на три самостоятельные типа, они, напротив, много содействовали однотипности пойнтеров. На первых выставках была принята одна порода пойнтеров с подразделением на легких и тяжелых (50 и 70 ф.), причем масти не предавалось такого важного значения, как для их длинношерстных сородичей. Причину тому надо искать главным образом в том, что пойнтер был всегда охотничьей собакой Англии, а в Ирландии и Шотландии не пользовался популярностью. Таким образом, все несущественные отличия, существовавшие между разновидностями пойнтеров различных кеннелей, в непродолжительном времени сгладились, и пойнтера приобрели почти одинаковые лады и более однообразный окрас - желто-пегий и кофейно-пегий; черные же пойнтера и серо-крапчатые сделались очень редкими. На выставках наибольшее внимание неизбежно обращалось на внешность собак. От этого увлечения красотою головы, хвоста и масти, часто под давлением общественного мнения, моды, а следовательно, спроса, бывали не свободны и самые судьи, почти всегда известные знатоки породы. Несколько лет назад один из них - заводчик Аркрайт - писал в "Kennel-Gazette"; "Прибавлю (к отчету) с прискорбием, что я слышал (на выставке) слишком много споров об отметинах, о сплошь окрашенных головах, светлых глазах и другие замечания в этом же роде, как будто мы довели уже пойнтеров до такой степени идеального склада, что можем себе позволить установить такие незначительные признаки, как окрас и т.п. Пойнтер должен стоять выше подобных пустяков, и мы полагаем, что он никогда (?) не будет у нас chien de luxe'".

    В том-то и дело, что увлечение красотою форм выставочных пойнтеров объясняется именно наклонностью этой породы вследствие изменившихся условий охоты сделаться в Англии если не породою chien de luxe, то такою же полуохотничьею, как английская борзая, то есть породою собак, предназначаемых исключительно для выставок и состязаний, но вовсе не для охоты. Действительно, в настоящее время только незначительная часть пойнтеров употребляется на своей родине в качестве полевых собак.

    Всякая порода собак с течением времени более или менее видоизменяется сообразно вкусам и потребностям любителей. Замечание это в особенности относится к собакам с таким специальным назначением, как все охотничьи. Вместе с изменением условий охоты неизбежно изменяется и самая порода. Таким образом, современные пойнтера не могут быть такими, какими они были лет 40-50 назад. Когда дичи было много, собаки с быстрым поиском только мешали охотнику, так как сгоняли птицу. По мере улучшения охотничьих ружей, сделавшихся из кремневых пистонными и из пистонных казнозарядными, с одной стороны, уменьшалось количество дичи, с другой - увеличивалась быстрота и ширина поиска легавой. Но теперь, когда, в Англии по преимуществу, охота на дикую птицу начинает заменяться садочной охотой - стрельбой в (садках), битком набитых полудомашнею птицею, потребность в собаках со стойкой значительно сократилась, так как они были здесь излишни и заменялись загонщиками или стайками спаниелей, этих птичьих гончих.

Рис. 152. Бендиго оф Киппен г. Наветт. Победитель на полевых испытаниях в Англии и Франции

    Такое резкое изменение условий английской охоты вместе с сокращением болотно-луговых и полевых угодий, начисто сбриваемых косильными и жатвенными машинами, всего более отразилось на пойнтере, который был всегда полевой собакой по преимуществу. Арена деятельности пойнтера сильно сузилась; в настоящее время он употребляется почти исключительно для охоты в огороженных участках фермерских полей на куропаток, и то почти только в одной Англии. Но так как спрос на этих собак на материке Европы и в Америке не прекращался, а увеличивался, то появилось немало таких заводчиков, которые держали целые кеннели пойнтеров, никогда не видавших дичи. Эти красивые, но бесчутые псы, в сущности chiens de luxe, возились на все выставки ради призов или продажи, но для охоты оказывались очень мало пригодными и только роняли славу своих блестящих собратов. Прежде держали лишь полевых пойнтеров и брали породу только от рабочих собак; теперь заводчики выкармливают и держат пойнтеров от заведомо бесчутых и негодных для охоты производителей, если только они красивы.

    Мы не будем далеки от истины, если скажем, что при малой потребности английских спортсменов в услугах пойнтеров, при современном состоянии охоты в Великобритании только полевые состязания приостановили превращение этой породы в chiens de luxe. На этих испытаниях красота, конечно, стояла на втором плане и главное значение имели рабочие части. Пойнтера 60-х годов не могли, однако, конкурировать с английскими сеттерами, даже ирландцами, а потому прежний тяжелый рабочий тип стал исчезать и уступать место среднему, более легкому, борзоватому и остромордому. Но с этими изменениями ладов, выигрывая в быстроте, пойнтера теряли в силе, выносливости, которая, впрочем, была излишня. В 80-х годах они уже начали первенствовать на состязаниях. Этой победе пойнтера обязаны всего более единству типа, потому что масти никогда не придавали такого значения, как у сеттеров. Кроме того, много значило и то, что в погоне за красотою форм, легкостью склада и быстротою поиска пойнтера нельзя было так испортить, как сеттера, рыхлость и слабость мускулатуры которого маскируются густою и длинною псовиной.

    Основанный в 1887 году Пойнтер-клуб, несомненно, должен обратить особое внимание на полевые качества пойнтеров и вообще содействовать процветанию и улучшению породы, особенно когда примет предложение Норриша выдавать призы только тем из премированных на выставках пойнтерам, которые выказали на полевых испытаниях лучшие чутье и поиск.

    Очень многие русские, французские и немецкие охотники убеждены в том, что тип пойнтера меняется, по крайней мере, каждое двадцатилетие и что современный пойнтер не имеет почти ничего общего не только с пойнтерами первых выставок, но даже с пойнтерами семидесятых годов. Мнение это страдает преувеличением: на самом деле пойнтера изменились очень мало, в чем можно убедиться сличением рисунков, и найдется немало собак, по формам тождественных с собаками 60-х годов. Точно так же чемпионы первых выставок оказались бы и теперь первоклассными пойнтерами. Но, само собою разумеется, современные собаки довольно резко отличаются от пойнтеров Эджа, тем более от своих прародителей. Необходимо принять во внимание, что характер охоты, местность и оружие теперь далеко не те, какие были 50 лет назад, наконец, что самая работа каждой породы собак более специализировалась и упростилась. Современный пойнтер, конечно, не представляет вполне законченную породу и постоянно, хотя медленно, улучшается.

Рис. 153. Фелль Э.А.Новицкого, собак Шильда

    Английские заводчики в своих интересах действительно стараются о распространении этого заблуждения относительно изменчивости типа, хотя, в сущности, меняется только мода на масть. На самом деле, английские судьи, изменяя свои взгляды при оценке пойнтеров, как справедливо заметил С.В.Пенский, имеют в виду не частные интересы некоторых заводчиков и совершенное изменение типа, а исправление замеченных в массе недостатков. Вот почему иногда они присуждают звание чемпиона и дают призы таким собакам, которые в данную минуту могут способствовать этому исправлению. Таким образом, чемпионами могут быть и не первоклассные собаки, а собаки хотя имеющие довольно заметные недостатки, но отличающиеся какими-либо качествами, особенно такими, в которых ощущается наибольшая потребность.

    С.В. Пенский справедливо замечает, что так как головы и хвосты у пойнтеров вообще установились более других частей тела, то судьи в последнее время обратили особое внимание на хорошие ноги, при этом они имели в виду, что если производитель очень ладен, то если даже у него голова и не хороша, он не может испортить породы в массе. Этим объясняется, почему нередко премировались собаки с неудовлетворительными головами, но с отличными рабочими статями. Таков был, например, известный Гладсом, приобретенный петербургским охотником графом Ферзеном, обладавший притом первоклассными полевыми качествами. По той же самой причине пойнтера завода Бека, несмотря на плохие головы и некрасивые светло-зеленые глаза, очень уважаются в Англии, как хорошие, замечательно крепко сложенные производители. Идеальные, совершенно безукоризненные собаки так же редки, как гениальные люди, и многие чемпионы могут дать поэтому весьма превратное понятие о типе. Заводчики-барышники пользуются этим недоразумением, и французы не без основания упрекают англичан, что они меняют тип из меркантильных расчетов, чтобы не дать иностранцам, купившим хороших производителей, отбивать хлеб у английских заводчиков: "Собаки, которых вы купили и от которых вывели породу, теперь не в моде. Мы создали новый тип, а потому извольте опять раскошеливаться".

    Действительно, собаководство в Англии приняло за последние тридцать лет обширные размеры, как нигде в мире, и для многих составляет главный, а иногда и единственный источник дохода, который считается сотнями, нередко тысячами фунтов стерлингов. Иные кеннели, имеющие студдогов чемпионов, берут за вязку десятки рублей и выручают на ней гораздо более, чем наши коннозаводчики за случку кобыл с их жеребцами.

    Такие кеннели с тысячными производителями, очевидно, приносят владельцам более дохода, чем многие хорошие конские заводы в России. В прежние патриархальные времена, лет 40-50 назад, вообще в довыставочный период, торговли собаками в Англии не существовало; почти все лендлорды держали большие псарни и считали неудобным продавать собак: они или дарили их, или топили и вешали, подобно нашим дедам - псовым охотникам; изредка после смерти владельца собаки продавались с аукциона. Но времена и нравы изменчивы. Даже английские лорды нашли невыгодным держать много собак и раздаривать их и теперь в возмещение действительно огромных расходов на разведение дичи в парках уже нисколько не стесняются продавать не только собак, но и дичь, попавшую под выстрелы гостей, играющих жалкую роль мясников.

    Современные лорды смотрят на кеннель так же, как и на конский завод, но так как это все-таки сравнительно мелкое предприятие, то торговлею собаками занимаются преимущественно младшие сыновья, посвятившие себя духовному званию. Англия, вероятно, единственная страна в мире, где священники держат целые псарни с чисто коммерческими целями. Здесь найдется не один десяток почтенных духовных особ, главный доход которых составляют собаки. Средневековые князья-епископы католической церкви охотились на диких зверей, самолично проливая кровь и подвергая свою жизнь опасностям; современные пастыри англиканской церкви избрали более выгодное занятие: они торгуют собаками, забывая о своих овцах! Спрашивается, какое отношение имеют охотничьи собаки к духовному лицу, которое не может быть охотником, и какое, наконец, доверие можно иметь к охотничьим качествам питомцев поповских псарен? И это в классической стране соблюдения приличий до лицемерия!

    Вот в общих чертах история происхождения современного пойнтера. Сначала неуверенные, робкие попытки вывести новую, более быструю породу гладкошерстных птичьих собак скрещиванием с гончими - и черные пойнтера герцога Кингстона, пегие полковника Торнтона. Затем ради исправления голов и хвостов новой породы бестолковые скрещивания с борзою, кончившиеся тем, что пойнтеров-выборзков пришлось исправлять дропперами, французскими браками, даже бульдогом.

    Здесь следует оговориться. Несомненно, что только немногие, так сказать передовые, наиболее смелые владельцы кеннелей решались на подобные опыты скрещивания и улучшения породы, а большинство лордов вели свою породу в чистоте. Но по мере того, как потомки этих вымесков приобретали славу своими полевыми качествами и красотою форм, даже самые консервативные заводчики начинали допускать этих нечистокровных собак в производители. До 60-х годов каждый большой кеннель редко приобретал чужих собак и довольствовался своими. С началом выставок все фамильные разновидности пойнтеров, как и других собак, перемешиваются во взаимном родстве, и теперь вряд ли найдутся пойнтера с совершенно безукоризненной родословной, восходящей далее 30, даже 25 лет, т.е. такие, которые бы не имели примеси какой-нибудь посторонней крови или, по крайней мере, подмеси пойнтеров сомнительного происхождения. Рассматривая родословные лучших собак, даже чемпионов, мы всегда найдем в числе их не особенно отдаленных предков - бабок и прадедов - пойнтеров, не записанных в студбук и даже без указания на то, от чьих собак они происходят. В большинстве случаев эти безродные предки, надо полагать, были отборными продуктами какого-либо смешения, пущенными в породу с целию исправления каких-либо замеченных в ней недостатков.

Рис. 154. Дюк оф Нессен г. Лоу, внук Назо принца Сольмса

    Вообще тип пойнтера, можно сказать, установился или, вернее, определился с сороковых годов, со времен Эджа, которым закончился период разнообразных экспериментов бессистемных скрещиваний. Затем, вплоть до первых выставок, все внимание охотников было обращено на улучшение подбором частей и полевых качеств. Выставки заставили обратить более внимания на внешность собаки; последовавшие затем полевые состязания - на легкость склада. Тяжелый, грубоголовый пойнтер, искавший галопом, стал вытесняться средним и легким типом, более элегантным и остромордым, с бешеным поиском в карьер, но зато менее чутьистым. Легкомысленное увлечение легкостью склада было причиною того, что усовершенствованные пойнтера оказались гораздо менее выносливыми и более нежными, чувствительными к холоду, чем старинные.

    Поэтому не далее как в 80-х годах ирландские охотники с целию увеличить энергию пойнтера и дать ему более плотную псовину, пригодную для сырого климата Ирландии, вновь прибегли к скрещиванию с фоксхоундами. По свидетельству Веро Шо, эта цель, судя по пойнтерам Дублинских выставок, была достигнута. Позднейшая подмесь лисогона очень поучительна в том отношении, что доказывает полную непригодность для нас легкого пойнтера с очень короткою шерстью: если они плохо выносят даже климат Ирландии, то какие же они работники на наших осенних охотах. Для нас годятся только грубые пойнтера с толстою кожею и длинною грубою псовиною, как у гончих или короткошерстных лаек.

    Отсюда нисколько не следует, чтобы в настоящее время была полезна подмесь фоксхоунда и чтобы нельзя было, особенно в России, добиться более грубой шерсти и толстой кожи подбором и акклиматизацией, то есть более суровым полудворным воспитанием. Англичане, однако, держатся другого мнения и, как видно, стали подражать ирландцам и подмешивать кровь лисогона, хотя не столько ради псовины, сколько для того, чтобы удлинить морду пойнтера и утолстить, укрепить ноги для состязаний. Аркрайт в письме к редактору "Stock Keepers" (1894) восстает против этой новейшей моды на гончих пойнтеров и обращает внимание на ее вред и недостатки этих вымесков, как внешние, так и внутренние. Такие нечистокровные пойнтера слишком напоминают фоксхоунда, большею частию неохотно работают, трудно дрессируются, неохотно ложатся по приказанию, упрямы, непослушны, завистливы и мешают один другому при совместной работе, имеют наклонность разнюхивать следы, т. е. нижнее чутье, гонять зайца, а некоторые даже совершенно равнодушны к птице и вовсе ее не ищут.

    Отсюда можно вывести следующие заключения: 1) что англичане еще не считают пойнтера вполне законченной породой; 2) что они не особенно щепетильны относительно их чистокровности, так как допускают на выставки и состязания заведомых вымесков и награждают их призами. Только они всегда показывают действительно замечательных, выдающихся собак, беспощадно уничтожая неудавшиеся экземпляры. Мы же, сознавая свою неумелость в самостоятельном ведении, тем более улучшении породы, по необходимости строго относимся к собакам сомнительного происхождения. Этот педантизм тем более понятен, что мы часто видим на наших выставках порочных собак от знаменитейших производителей. Вместо того чтобы уничтожать плохих щенков или неудачно выкормленных молодых собак, обладатели призовых пойнтеров имеют наивность не только продавать или дарить этот брак с аттестатами или удостоверениями, но даже сами выставляют порочных собак, чем, конечно, только роняют кредит своих производителей и даже дают повод сомневаться в их чистокровности. 

    Между охотниками весьма распространено мнение, что в умственном отношении пойнтер стоит ниже сеттера. Мнение это не совсем справедливо. Конечно, сеттер, основанием которого служит тысячелетняя, почти комнатная раса, более культурная порода: он более сроднился с человеком и кажется более понятливым, чем пойнтер. Но в настоящее время, когда между сеттерами, псарного воспитания в особенности, при частых кровосмешениях встречается немало глупых до идиотизма, шансы обеих пород почти сравнялись. Пойнтер не так экспансивен, восприимчив к внешним впечатлениям, как сеттер, менее привязчив, не так ласков и игрив, зато он серьезнее, иногда до угрюмости, положительнее, послушнее, не так надоедлив и беспокоен. Вообще беспокойный характер и чрезмерная нервность и раздражительность служат признаками вырождения.

    Поэтому пойнтер почти никогда не бывает чисто комнатной собакой и любимцем домашних, подобно сеттеру, который часто балуется и при невнимательности охотника совершенно отбивается от рук. У пойнтера, несомненно, память лучше, так как, раз усвоив науку дрессировки и натаски, долго ее не забывает; между тем сеттер, не бывший год на охоте, обыкновенно ведет себя как совсем ненатасканная собака. Пойнтер не скоро привыкает к новому хозяину, не любит незнакомых людей и нейдет так охотно к рукам, как его длинношерстный собрат. Зато пойнтер лучший сторож и не даст себя соблазнить лаской и подачкой первому встречному, а потому его труднее украсть. В больших семьях, где много детей и прислуги, благоразумнее держать дома пойнтеров, а не сеттеров. Притом надо иметь в виду, что пойнтер, подобно всем гладкошерстным собакам, удобнее для комнаты, так как требует меньшего ухода, не нуждается в мытье и расчесывании, вообще чистоплотнее, менее содержит блох и реже воняет псиной.

    Что касается сравнительной пригодности пойнтера или сеттера для охоты в данной местности, то, конечно, нельзя отрицать, что сеттер лучше выносит холод и сырость. Но мнение о зябкости и хлипкости пойнтера слишком преувеличено и относится только к легким пойнтерам с тонкой кожей и короткой псовиной; из пойнтеров тяжелого типа в России найдется немало вполне акклиматизировавшихся собак с толстою кожей и грубою шерстью, которые выносят холодный дождь и осеннюю охоту в болоте нисколько не хуже плохо одетых ирландцев. Не подлежит, однако, никакому сомнению, что для лесной охоты пойнтера менее пригодны, чем сеттера, хотя и между ними нередки собаки, которые хорошо ходят в лесу, укорачивая поиск и умеряя аллюр; некоторые даже отыскивают дичь самостоятельно, докладывая, т.е. анонсируя, о найденной птице. Но все-таки настоящая арена деятельности пойнтера - поле. Здесь он несравненно выше сеттера во всех отношениях, и прежде всего потому, что не страдает от жары и недостатка воды, подобно последнему. Там, где преобладает охота на серых куропаток и перепелов, пойнтер незаменим. Здесь легкий тип даже лучше тяжелого, который зато гораздо пригоднее для болотной охоты и на вальдшнепов осенью. Пойнтер не так скоро устает в топких болотах, потому что его большие круглые кошачьи лапы не вязнут очень глубоко, как узкие заячьи лапы большинства сеттеров.

Рис. 155. Рокет г. Дангеста из питомника Ричардсона. Три первых приза на полевых испытаниях

    Поиск пойнтера благодаря усилившимся требованиям полевых состязаний в настоящее время достиг большой правильности, ширины и чрезмерной быстроты. Сами англичане сознают, что большинство современных пойнтеров чересчур легки складом и сделались неспособными к продолжительной работе, т.е. невыносливы. "Можно думать, - говорит Веро Шо, - что заводчики стремились лишь вывести животное, могущее скакать во все лопатки и таким образом обрыскать на состязании большую площадь, чем другие собаки". Это увлечение быстротою поиска было, как мы уже знаем, неизбежным последствием полевых состязаний парами, как борзых. В конце концов английские заводчики пойнтеров добились того, что последние стали одерживать верх над английскими и ирландскими сеттерами. Что касается ширины и дальности поиска, то преимущества такового очевидны, - конечно, при условии продолжительной мертвой стойки. Точно так же правильный поиск на кругах или даже зигзагообразный, снование челноком, обеспечивает охотнику обстоятельное исследование местности, что при коротком, т.е. недальнем, чутье имеет весьма важное значение. При хорошем дальнем чутье и если взято направление против ветра, уже не имеется такой надобности в правильном поиске. Точно так же в лесу пойнтер не может и не должен иметь такого дальнего и правильного поиска, как в поле или болоте, и умная собака очень скоро привыкает искать в лесу не за сотни, а за десятки шагов от охотника; в парках же, битком набитых дичью, она ищет у самых ног.

    В общем поиск пойнтера очень красив, гораздо красивее поиска сеттеров. Это не стелющийся ход английского сеттера, не поскачка выборзка, как у большинства ирландцев, не тяжелый галоп гордона, а быстрая поскачка паратой гончей-верхочута с высоко поднятой головой: пойнтер не выгибает спины, не горбится и не вытягивает шею и голову, опустив хвост, подобно борзой. Он может остановиться на полном карьере и замереть на стойке, подобно истукану; вообще движения его как-то увереннее и целесообразнее: он не скачет сломя голову, не разбирая луж и других препятствий. Кроме того, пойнтер держит хвост очень красиво, почти всегда параллельно земле, не хлещет им по бокам, подобно легашам, но и не опускает его бессильно, подобно прежним тяжелохвостым английским сеттерам. Существует довольно распространенное мнение, что неподвижный хвост на поиске служит приметой плохого чутья. Действительно, бесчутые собаки почти всегда имеют слабый, тяжелый хвост, но скачущая собака физически не в состоянии так учащенно махать хвостом, как махает им спаниель или легаш, разнюхивающий следы дичи. На самом деле пойнтера на поиске тоже машут хвостом, только колебания его редки или малозаметны.

    Во всех охотничьих книгах так много писалось о пользе и вреде, или удобствах и неудобствах, быстрого поиска английских легавых, вообще "за" и "против" последних, что повторять все доводы приверженцев и противников сеттеров и пойнтеров совершенно излишне. Бесспорно, чрезмерная быстрота некоторых английских собак вредна уже потому, что она всегда бывает в ущерб другим охотничьим качествам, в особенности чутью, так что собака часто спугивает дичь или пропускает ее не причуяв. Но быстрый поиск еще можно умерить, между тем как увеличить быстроту поиска французского или немецкого тихохода совершенно немыслимо. Дальний и быстрый поиск, несомненно, доставляет охотнику много удобств, так как избавляет его от излишней ходьбы по пустым местам и сберегает ему много сил и времени. В Англии быстрота поиска обусловливается не только требованиями полевых состязаний, но и самым характером местной полевой охоты, хотя и значительно сократившейся за последнее двадцатипятилетие с введением сельскохозяйственных машин. Здесь, отчасти во Франции и Бельгии, все поля каждого отдельного фермера окружены живыми изгородями; охотник отворяет калитку, впускает обыкновенно пару пойнтеров, которые в одну минуту обрыскивают весь участок и, если здесь нет ни куропаток, ни перепелов, возвращаются к поджидающему их у входа хозяину. То же и у нас. Прежде, когда дичи местовой и пролетной было везде много, не имелось никакой надобности в быстрой собаке. Но теперь, когда на болоте, в поле или перелеске в несколько десятков десятин можно не найти ни одной птицы, пора, кажется, оценить преимущества собаки с дальним и быстрым поиском, конечно хорошо дрессированной и безукоризненно послушной.

    Вообще надо принять за правило: чем обширнее охотничье угодье и чем менее на нем дичи, тем собака должна быть быстрее; чем крепче у нее стойка, тем дальше от охотника может она искать. Впрочем, дальность поиска почти всегда неразрывно связана с быстротою поиска. А так как пойнтер имеет более крепкую стойку, чем сеттер, то можно отпускать его на более значительное расстояние. Если же собака имеет анонс, а к нему способна всякая умная легавая, то дальний поиск возможен и в лесу. Кто же не согласится с тем, что большое удобство идти, например, краем топкого кочковатого болота или густого кустарника и лезть в воду или чащу только тогда, коща дичь уже найдена...

    Кроме того, быстрая собака, в особенности пойнтер, как специально полевая, незаменима для охоты на осенних, уже пуганных куропаток. Обыкновенно такие выводки или стайки становятся настолько сторожкими, что не подпускают близко даже собаку. Поэтому стайку надо прежде всего утомить и разбить неустанным преследованием. Главное - не давать птицам времени отдохнуть и замечать, куда они переместились. После нескольких подъемов дичь начинает ослабевать и подпускает охотника, который во всяком случае стреляет. Напуганные выстрелом птицы летят куда попало врозь и могут быть найдены и перестреляны поодиночке. Такой подвиг по силам только английским легавым, и пойнтеру по преимуществу.

    Очень многие охотники полагают, что пойнтера гораздо более сгонят дичи, чем найдут ее. Это верно только в том случае, когда при быстром поиске собака не имеет чутья и вдобавок еще глупа и натыкается на дичь. Но бесчутый легаш имеет еще менее шансов найти дичь, даже случайно. Затем, раз дичь бежит подобно куропаткам, тем более курочкам и коростелям, гораздо более вероятности поднять ее с быстрой собакой, которая имеет верхнее чутье и ведет прямо туда, куда перебежала птица, чем собака, которая бежит труском, разнюхивая извилистый след, оставленный дичью.

    Дело в том, что большинство английских легавых ищут верхним чутьем, подняв голову, а не шарят по следам дичи. Верхнее чутье, как сказано, почти всегда неразрывно связано с быстрым поиском, но из этого, однако, нисколько не следует, чтобы оно всегда было хорошим и лучше нижнего: одна собака причуивает за 50 шагов и более, другая только за 5. Несомненно, однако, что чрезмерно быстрая легавая большею частию имеет плохое, вернее, короткое чутье. В последнем отношении современные пойнтера значительно уступают пойнтерам пятидесятых и шестидесятых годов, с чем согласны многие английские авторитетные писатели, восстающие против легкого, садочного типа. Торп-Бартрам в книге Дальзиеля полагает, что чутье пойнтера в последнее время ухудшилось. "Очевидно, - говорит он, - чем поиск быстрее, тем труднее собаке почуять дичь. Прежде, когда старинный пойнтер обрыскал местность, можно было быть уверенным, что дичи более не осталось. Он имел достаточно чутья для того, чтобы вдти прямо на куропаток или зайца без предварительного зигзагообразного снования; У современного пойнтера много дичи или остается, или, при хорошем поиске, сганивается".

    По свидетельству Аркрайта ("Stock Keeper", 1894), новомодные пойнтера с примесью фоксхоунда часто имеют нижнее чутье и, вместо того чтобы держать нос по ветру, предпочитают разыскивать следы. Лисогоны никогда не отличались очень хорошим чутьем, которое было для них не необходимо, а потому обоняние пойнтера нисколько не может выиграть от скрещивания с первыми. Знаменитый Даш полковника Торнтона был только блестящим исключением, но он не дал ни одного достойного себе потомка. А потому чем ближе пойнтер к типу фоксхоунда, тем менее вероятности, что он имеет хорошее чутье. Главное здесь, конечно, строение головы и черепа, а потому следует избегать чересчур длинных морд и плоских, безлобых черепов. Вообще же приметою хорошего чутья служат большие, широко раскрытые, влажные и подвижные ноздри; верхнее чутье узнается по манере держать высоко голову, даже в спокойном состоянии. Плохое, то есть короткое, верхнее чутье еще хуже нижнего, так как собаке часто приходится становиться в упор и птица не выдерживает стойки. В общем современные пойнтера имеют более слабое чутье, чем сеттера, хотя и дольше не спадают с чутья, т.е. оно у них прочнее. Впрочем, чутье у нынешних сеттеров по тем же причинам, т.е. в погоне за быстротой, в свою очередь, значительно ухудшилось, и совсем бесчутых комнатных сеттеров можно встретить чаще, чем бесчутых пойнтеров. Уровень обонятельных способностей у всех английских легавых понизился еще от псарного разведения собак от неполевых производителей, исключительно для выставок.

    Что касается стойки, то в этом отношении, в красоте ее и продолжительности, пойнтер не имеет соперников. Он обладает врожденною стойкою и стоит еще щенком нескольких месяцев. Торп-Бартрам вместе с другими авторитетами полагает, что стойка является результатом воспитания целого ряда поколений и известном направлении, но также считает необъяснимым, почему стоика пойнтера крепче, чем у сеттеров, и скорее ими усваивается, хотя последние составляют более древнюю породу. Это странное явление можно объяснить только тем, что пойнтера всегда употреблялись для охоты в совершенно открытой местности, где требовался более дальний поиск, а следовательно, и более продолжительная стойка. Нечего и доказывать, что крепость стойки должна находиться в прямом отношении с дальностью поиска и что собака, ищущая у ног охотника, может иметь очень короткую стойку. Замечено, что чем более пойнтер общим видом приближается к фоксхоунду, тем стойка у него короче и тем чаще он срывает с нее и гонит птицу, так что его очень трудно отучить от этого недостатка и заставить ложиться при окрике "down". На этом основана довольно верная примета: пойнтера с высоко поднятым, тем более загнутым прутом почти всегда имеют короткую стойку. Таким образом, правильный хвост имеет не только эстетическое, но и практическое значение, и красотою прута отнюдь не следует пренебрегать.

   С художественной точки зрения пойнтер представляется почти законченным типом легавой, идеалом силы и изящества. По красоте сложения и энергии движений он не имеет себе равных главным образом потому, что все части его соразмерны и находятся в полной взаимной гармонии, а вся железная мускулатура его отчетливо выделяется, не будучи замаскирована длинною псовиною, как у сеттера. Особенно красивы для скульптора легкие пойнтера, у которых сквозь тонкую кожу просвечивают все жилы и видны сухожилия, как у кровного английского скакуна. Но эта выставочная красота не имеет никакого значения в глазах охотника-практика, тем более русского, и он предпочтет тяжелого пойнтера более грубого сложения, с толстою кожею и грубою шерстью, предоставив собак легкого типа выставкам и полевым состязаниям. Впрочем, прежние тяжелые пойнтера сырого склада с подгрудком и брылями, подходящие к легавым, сделались редкостью и заменились так называемым средним типом, хотя крупного роста, но сухих и вместе мощных ладов. В старину, как мы видели, от пойнтера требовались колодка и ноги фоксхоунда, хвост борзой, голова легавой, но в последнее время на выставках появились пойнтера с длинными головами фоксхоунда без перелома.

    Породные приметы пойнтера выработаны очень подробно, но в правилах Кеннель-клуба и Пойнтер-клуба стати описываются довольно поверхностно. Это делается с целью предоставления большей свободы действий заводчикам, из нежелания связывать руки желающим внести некоторые изменения ладов, сообразно потребностям охоты и требованиям моды. В этом отношении англичане гораздо либеральнее русских охотников-пойнтеристов, которые считают чуть не преступлением мешать чистокровных пойнтеров с пойнтерами неизвестного происхождения. Если охотник вывел красавца пойнтера или сеттера не от выписных, а от никому не известных собак, тем более ему чести, и заслуги его надо поощрять. Время покажет, был ли это случайный выродок или действительно хороший производитель, улучшивший породу в каком-либо отношении. Англичане всегда ценят наличные качества собаки, не входя в подобные соображения. Всем известно, что даже от чемпиона большею частию родятся заурядные собаки и только более вероятности получить от него первоклассных производителей, которые всегда очень редки.

    Современный пойнтер с первого взгляда напоминает фоксхоунда, только в облагороженном виде: у него красивее голова, длиннее уши, тоньше хвост и короче шерсть; некоторые грубые пойнтера красно-пегой, в особенности трехцветной масти мало отличаются по наружности от лисогонов. В общем это стройная, изящная и вместе с тем могучая собака, несколько флегматичная в спокойном состоянии, но полная огня и энергии при малейшем возбуждении, тем более на охоте. Главное - все части должны быть соразмерны. Эта симметрия членов, необходимая для их гармонии, и составляет тот общий вид, который так высоко ценится в собаке, но правильная оценка которого требует очень верного, наметавшегося взгляда и дается с большим трудом немногим знатокам. Пойнтер, как и всякая другая собака, может иметь вполне правильные, даже идеальные, части тела в отдельности, но если они несоразмерны, то он так много проигрывает в общем виде, что может показаться уродливым.

    Голова имеет очень важное значение не только в эстетическом отношении, сколько потому, что в ней заключены умственные и обонятельные способности. Поэтому чем больше, т. е. поместительнее, череп, тем лучше, лишь бы голова не была мясиста, сыра, что почти всегда соединяется с дурным характером и тихим поиском. Большеголовые собаки с веселым, живым выражением, по справедливому замечанию Стонехенджа, бесценны, но, к сожалению, попадаются редко. В общем голова массивнее и больше, чем у сеттера.

    Череп немного шире, чем у сеттера, слегка сдавлен между ушами. Слишком широкий череп и выпуклость у висков, также мясистость доказывают не умственные способности, а только большее упрямство и непослушание. (В этом строении черепа сказывается б. ч. кровь бульдога). Надбровные дуги очень развиты и образуют резкий перелом почти под прямым углом; лоб и темя не особенно выпуклы, а темя даже большею частию плоское, почему при отсутствии перелома голова принимает большое сходство с головою фоксхоунда. Между глаз посередине черепа проходит небольшое углубление в виде бороздки, разделяющей череп на две слегка округленные половины. Затылочный гребень, или соколок, сильно развит, хотя и не в такой степени, как у блоудхоунда; тем не менее задняя часть черепа не должна иметь сводообразного вида. Череп вообще не так резко отделяется от шеи, как у сеттера.

   Морда должна равняться черепу или быть длиннее его. У некоторых пойнтеров она бывает в 1¹/₄ раза длиннее черепа (но никак не в 1¹/₂ раза, как говорит г. Новицкий), считая длину морды от конца носа до внутреннего края глаз, а длину черепа - от внутреннего края глаз до соединения его с шеей. Короткомордый пойнтер не может быть типичен и походит на брака. Что касается толщины морды, то она приблизительно равняется ²/₃ ширины лба; окружность ее иногда равняется половине окружности черепа (22 и 44 у Eos Cymru Л. Прайса), достигает двух третей (20 с. и 33 с. у Juno того же Прайса; см. таблицу размеров). Затем весьма важно, чтобы морда была суха и сквозь кожу виднелись жилы; мясистая, как бы опухшая морда, особенно около глаз, составляет у взрослых вязаных собак большой недостаток; вообще лучше, если переносье у лба будет слегка сужено, но не в такой, однако, степени, как у старофранцузского брака. Самая переносица прямая или морда слегка вздернута, но отнюдь не горбоноса, как у немецких легавых; горбоносость б. ч. соединяется с нижним чутьем. Морда на конце затуплена и в профиль широкая; она не должна быть такой тупой и широкой, как у блоудхоунда, но и не так заострена, как у фоксхоунда. Верхняя челюсть немного длиннее нижней; обратное явление - признак отдаленной подмеси бульдога.

    Глаза не должны быть малы (свиные глазки), впалы, как у гончей, или велики, круглы и выпуклы, как у кинг-чарльзов и левреток. Обыкновенно чем более выдаются наглазные дуги, тем глаз кажется меньшим, более продолговатым и впалым. Выражение глаз живое и умное, но не дикое; мрачный взгляд исподлобья означает упрямый и непокорный характер. Цвет глаз зависит от масти: у желто-пегих они желтые, у кофейно-пегих и черных - карие, более или менее темного оттенка, но не черные; зеленоватые (стеклянные) глаза (собаки Бека) очень некрасивы и порочны. В последнее время начинает одерживать верх весьма разумное мнение, что глаза у пойнтера, какой бы он ни был масти, должны быть темных оттенков и что желтые глаза и глаза цвета желтого крыжовника (т. е. зеленовато-желтые) вовсе нежелательны (Rawdon Lee).

Рис. 161. Голова Мильтона Банга, чемпиона 1882 г.

    Hoc большой и влажный, с широко раскрытыми и подвижными ноздрями, коричневого или мясного цвета, соответственно рубашке, но не черного; черное чутье у желто-пегих пойнтеров считается недостатком и признаком нечистокровности. В последнее время, по Rawdon Lee, у пойнтеров темных мастей черные носы стали предпочитаться коричневым. Края ноздрей отнюдь не должны быть завернуты внутрь.

    Губы тонкие, не такие обвислые, как у блоудхоунда (или даже как у немецкой легавой), но и не такие толстые и подобранные, как у фоксхоунда; образуют в углу ясно заметную складку.

    Уши тонкие и шелковистые, поставлены выше, чем у сеттера, но и не так высоко, как у старинных пойнтеров, именно на линии лба; они средней длины, редко ниже горла (т. е. если смотреть на собаку, то противуположное ухо не видно); не должны быть на хряще и оттопыриваться, а плотно прилегать к щекам, особенно с переднего края. В возбужденном состоянии уши несколько приподнимаются и отстают от шеи, образуя выпуклый прогиб. Форма их удлиненно-овальная, со слегка заостренным нижним краем; они должны иметь небольшие складки, а не лежать лопухом, как у немецких легавых, но и не должны свертываться в трубку (т. е. иметь очень узкое основание), как у французских браков. По мнению Аркрайта, уши у настоящего пойнтера должны быть высоко поставлены, но достаточно длинны.

Рис. 162. Голова Рейнджера г. Дилли

    В общем голова пойнтера по своей форме должна представлять нечто среднее между головою фоксхоунда и головою гладкошерстной легавой с уклонениями в ту или другую сторону. Большинство английских спортсменов в настоящее время предпочитает длинномордых пойнтеров с резким переломом, но невысоким лбом и плоским теменем. Наиболее типичною для современных пойнтеров считается голова Назо оф Уптон Бека, но все-таки она по красоте много уступает голове Милътон Банга и других чемпионов. Как мы уже упоминали выше, в настоящее время стали встречаться пойнтера с огромною мордой, совсем без перелома, с закатистым лбом (рис. 155). С другой стороны, по справедливому замечанию французского ученого ветеринара Megnin, автора лучшего французского сочинения о собаках, до сих пор встречаются пойнтера, и очень хорошие по ладам, которые строением головы приближаются к прежним испанским легавым или французским бракам. Таков был известный Ренджер (Ranger) J. В. Dilly. Реже по тем же законам атавизма встречаются пойнтера с головою, напоминающею голову борзой, т. е. остромордые, без прилоби (т.е. без перелома) и с узкими, отвернутыми назад ушами. Такова голова суки Мисс Эжена Вальваренс (рис. 163), получившей почетный (?) приз на Антверпенской выставке 1884 года. Впрочем, следует заметить, что головы у сук всех пород всегда бывают легче и морды острее, чем у кобелей.

Рис. 163. Голова Мисс г. Варваренс

    Шея длинная, мускулистая, свободно сочлененная с головой и отчетливо отделяющаяся от нее и плеч; толстая, короткая шея - недостаток, тем более когда она имеет складки и так называемый подгрудок. Она не должна быть так сдавлена с боков (плоска), как у сеттера, т. е. иметь более округленную форму. Сзади головы шея имеет красивую выпуклость. Длина шеи должна приблизительно равняться длине головы; у сук шея относительно тоньше и длиннее; у тяжелых пойнтеров она несколько толще, чем у легких.

    Грудь довольно глубокая (но не широкая), сухая и несколько впалая, т. е. невыдающаяся. Собака с широкою грудью и бочковатыми ребрами не может иметь быстрого хода. Вообще предпочитаются умеренная лещеватость и низко спущенные ребра: такое сложение обусловливает более сильную колодку и прочное соединение с пахом. Вышина подпруги приблизительно равняется половине вышины; объем груди, т. е. окружность (обхват), должна быть более высоты.

    Плечи длинные, косые, сильные, но не мясистые. Собака с тяжелыми прямыми плечами не может иметь свободного, красивого и легкого галопа.

    Колодка мощная; у кобелей, как всегда, короче, чем у сук; растянутая или укороченная колодка указывает слабость и неспособность к продолжительной работе. Последние ребра должны быть большие и выпуклые; чем больше расстояние их от бедер, тем поясница слабее. Сука должна иметь более просторные пахи. Брюхо вообще подтянутое - поджарое.

    Спина слегка вогнутая, но у сук может быть прямая; крестец широкий и короткий, выпуклый (с верхом) у кобелей; зад может быть покат, но вислозадость (гусиный зад) составляет большой недостаток. У тяжелых пойнтеров крестец кажется мясистым, но это только потому, что кожа у них в этом месте очень толста. У вполне сложившихся сук, если смотреть на них сверху, зад обыкновенно шире переда; у кобелей часто наоборот - зад бывает несколько уже переда.

    Хвост (прут). Правильность хвоста играет важную роль во внешности пойнтера, гораздо большую, чем в других породах. Он поставлен не очень высоко, как у фоксхоундов, но и не низко, что еще хуже, и почти всегда соединяется с гусиным, т. е. узким и вислым, вообще слабым задом. Хвост у основания толст, затем к концу равномерно утончается, так что имеет как бы морковообразную форму. Он должен быть сух, а не мясист, с обозначенными на вид или легко ощупываемыми позвонками; в спокойном состоянии он не достигает пазанков (сочленения) на 1-2 пальца. Собака должна держать его (на поиске) прямо, без сгиба, почти параллельно земле, так, чтобы хвост был как бы продолжением линии спины; у многих пойнтеров у основания хвоста замечается при этом положении небольшая горбинка; на стойке большею частию кончик хвоста загибается книзу. В спокойном состоянии некоторые собаки (б. ч. кобели) держат хвост, как англизированная лошадь. Тонкий в корне хвост б. ч. бывает у слабых собак; длинный, толстый или высоко поднятый прут, тем более закорюченный, обыкновенно составляет признак нечистокровности - более или менее отдаленной подмеси посторонней крови.

    Передние ноги. Локотки ниже груди правильные, т. е. не вывороченные внутрь или наружу, и свободные в движениях. Ноги очень сильные, мускулистые, но сухие, с резко обозначенными сухожилиями, с толстыми костями; они имеют (в разрезе) овальную форму, а не круглую, как у фоксхоунда (то есть нога кажется как бы сдавленною с боков, плосковатою). Крепость и сила передних ног необходимы, так как дают возможность собаке мгновенно останавливаться на полном скаку. Ноги должны быть совершенно прямы, в струне, не образуя с пястными костями угла; подлыжеватость пясти зависит часто от выкормки и уменьшает их силу.

    Задние ноги. Так как задние конечности составляют основной рычаг поступательного движения, то малейшая слабость их или неправильнось отражается на продолжительности работы. При широких тазовых костях бедра очень длинные, широкие и мускулистые, образующие хорошо развитый зад. Ляжки длинные, прямые или слегка выгнутые, что лучше, так как собака свободнее управляет движениями; коленко (сальце) свободное, слегка вывернутое наружу. Пазанки длинные и крепкие, но эластичные, не сильно согнутые и не сближающиеся в сгибе (сочленении с ляжкой); правильные задние ноги должны быть почти параллельны между собою.

Рис. 164. Спорт IX А. А. Ланского

    Лапы предпочитаются круглые - кошачьи, но могут быть и продолговатыми - русачьими. Последняя форма красивее и удобнее для работы на жестком грунте, а первая пригоднее для рыхлой почвы и болота. Вообще, большие кошачьи лапы преобладают у выставочных пойнтеров, узкие же, русачьи чаще замечаются у быстрых фильд-трияльсовых собак. В обоих случаях пальцы должны быть сомкнуты, а не распущены. Большинство любителей пойнтеров предпочитают круглую лапу с крутопоставленными пальцами, как у фоксхоунда. Действительно, русачья лапа бывает большею частью у пойнтеров легкого типа, вообще она соединяется с некоторою слабостью сложения. Пойнтер-клуб также принял мнение Стонехенджа, что лапы у пойнтеров должны быть круглые, с полукруглыми, плотно сложенными пальцами, так как такие лапы способнее к работе. Лапы у пойнтера, однако, никогда не бывают совершенно круглыми, а скорее четырехугольными. Главное, конечно, чтобы подошвы лап были жестки и прочны. По Аркрайту, считающему круглую лапу более свойственною фоксхоунду, мякиши русачьей лапы пойнтера не должны быть так велики, как у лисогона. Для русской охоты в болотах и на мягкой лесной почве, несомненно, пригоднее пойнтера, имеющие очень большую лапу.

    Псовина. Шерсть на морде и ушах очень короткая и атласистая; у легких пойнтеров пахи часто бывают совсем голые, как у английской борзой. У тяжелых волос на спине и боках, вообще на колодке толще и длиннее, почти как у фоксхоунда. Отметины (особенно кофейные) имеют более тонкий и короткий волос. У хвоста не должно быть даже признаков подвеса, т. е. удлиненной шерсти на нижнем крае. Тем не менее очень многие пойнтера имеют на пруте очень грубую, жесткую и несколько удлиненную снизу псовину, что побуждает владельцев подстригать, подпаливать или употреблять другие средства. По Аркрайту, у настоящего пойнтера шерсть должна быть плотна, жестка, но гладка, как стекло, и притом одинаковой длины на туловище; у пегих пойнтеров, приближающихся к фоксхоунду, псовина бывает разной длины, именно на отметинах она короче.

Рис. 165. Туз И.И.Залогина. Большая серебряная медаль на XVI очередной выставке

    Окрас не имеет большого значения и зависит больше от моды. Прежде (в 60-х годах) предпочитались желто-пегие пойнтера, затем кофейные, а в последнее время начали распространяться черные пойнтера. С зоотехнической точки зрения самая лучшая масть - это кофейно-пегая, как наиболее свойственная всем легавым. Очень красивы, но слишком похожи на гончих черные пойнтера с подпалинами. Черные и черно-пегие пойнтера Сальтера считаются теперь самыми быстрыми. Вообще одноцветная, не пегая масть темных оттенков, в особенности у собак с дальним поиском, считается не совсем удобною, так как такую собаку легче потерять из виду. Многие охотники очень ценят крапины (желтые и кофейные), так как они доказывают присутствие кровей старинных пойнтеров сороковых и пятидесятых годов, собак Эджа и других старинных заводчиков. Очень редкая и оригинальная масть - на черной рубашке мелкие белые пятна и крапины. Эта масть встречалась даже у пойнтеров прошлого столетия, также у блоудхоундов. По-видимому, такие крапины есть результат кровосмешения и признак вырождения. Собаки со светло-желтыми (лимонными) отметинами хуже красно-пегих, так как первые часто выраживаются в совсем белых. Темно-кофейные пятна теперь также предпочитаются светло-коричневым. Очень большое значение для красоты выставочной собаки имеет правильность распределения отметин, особенно на голове, которая должна быть симметрично окрашена; белоголовая собака, а также собака с пятном на одной стороне головы очень много проигрывает, даже если головы у них будут совершенно правильны.

    В одном из последних номеров за прошлый год английского журнала "Stock Keeper напечатано весьма интересное письмо в редакцию известного заводчика пойнтеров Аркрайта (Arkwright). Письмо это произвело большую сенсацию между любителями пойнтеров, как английскими, так и континентальными, и возбудило целую полемику, которая продолжается и в настоящее время.

    Мнения, высказываемые таким авторитетом, как Аркрайт, относительно современного типа пойнтера, действительно оригинальны, но тем не менее справедливы. В сущности, это протест настоящего полевого охотника против выставочных и фильд-триальсовых, вообще показных собак.

     Приводим вкратце содержание письма Аркрайта.
    В своем отчете о пойнтерах последней выставки собак в Эдинбурге Аркрайт обращал внимание на то, что многие из выставленных пойнтеров по своей внешности приближались к фоксхоунду и выказывали недавнюю подмесь крови последних. В заметке он восстает против этой подмеси, говоря, что собственным опытом убедился во вредном влиянии крови фоксхоунда на полевые качества этих нечистокровных пойнтеров. Дрессировка их гораздо затруднительнее, пойнтера эти непослушны, неуверенны в своих действиях, завистливы и потому при работе парами не останавливаются при стойке товарища; затем, они очень наклонны к гоньбе зайца и предпочитают разнюхивать следы дичи, чем искать ее верхним чутьем против ветра. Наконец, из таких вымесков встречаются нередко такие, которые даже не имели никакого влечения к отыскиванию пернатой дичи настолько, что оказывались на охоте совершенно бесполезными.

    Причиною новейшей подмеси крови фоксхоунда Аркрайт считает требования моды, совершенно отделившие показных собак от полевых. На выставках стали отдавать предпочтение длинномордым пойнтерам, на состязаниях же имели преимущество быстроногие - паратые собаки. В этом, по мнению автора, отчасти виновен Пойнтер-клуб, который при определении признаков типа пойнтера руководствовался описанием, данным Стонехенджем в последнем издании его книги (1882), описанием менее верным, чем в издании 1867 года, и к тому же сопровождаемым очень плохим рисунком, так как известный Major Смита имеет на нем вид заурядного лисогона.

    На этом основании Аркрайт, во-первых, советует Пойнтер-клубу устраивать ежегодные весенние испытания для собак своих членов и выдавать достойнейшим бесплатные свидетельства, которые бы давали исключительное право на получение призов, выдаваемых на выставках.

    Во-вторых, автор дает краткое описание типических признаков настоящего пойнтера, по крайней мере как он знает его с детства. Правильность взгляда, по мнению Аркрайта, подтверждается находящейся перед его глазами гравюрой 1803 года, изображающей знаменитую суку.

    "Пойнтер - симметрично и довольно легко сложенная собака, с выпуклым черепом, выказывающим большие умственные способности, с не впалым, а довольно выпуклым глазом кругловатой формы, ясно выраженным переломом, довольно длинною, слегка вздернутою мордою, большими и широко раскрытыми ноздрями, довольно развитыми, но не толстыми губами, высоко поставленными тонкими и достаточно длинными ушами. Выражение глаз должно быть ласковое (gentle) и веселое. Шея длинная и гладкая (т.е. без складок), плечи длинные, грудь глубокая, бока довольно выпуклые, спина слегка вогнутая, колени хорошо выгнутые; прут короткий и прямой, с толстыми позвонками у основания, которые к концу постепенно уменьшаются; шерсть плотная и жесткая, но гладкая, как стекло; передние ноги прямые, кости ног овальной формы, пазанки эластичные (гибкие), довольно длинные; лапа заячья, с узкими и плотно сжатыми пальцами; мякиши пальцев у хорошего пойнтера не должны быть велики.

Рис. 166. Пойнтеры в болоте

    Кровь гончей сказывается в следующих признаках: череп сужен, без перелома, глаз мал, впалый или овальный, морда обрублена, с серьезным и мрачным выражением, губы утолщены, уши поставлены низко(!?), псовина удлинена, груба и у пегих собак различной длины; прут высоко поднят, кости передних ног круглые, пазанки негибкие*, ляжки прямые (невыгнутые), лапы кошачьи, т.е. пальцы короткие и круглые, пятка (мякиши) большая".

* К.В. Мошнин делает к этому следующее замечание: "Термин "пазанки негибкие" у английского судьи означает собственно: скакательный сустав задней ноги недостаточно выделяется и что нога в этом сочленении недостаточно согнута. Сочленение это у гончих всех пород отличается прямизною и длинным пазанком, у всех же легких скачущих собак - укороченным широким пазанком и большим сгибом, что и составляет "эластичные, гибкие пазанки".

    В заключение для решения вопроса о преимуществах старого типа перед новым Аркрайт предлагает выставить на состязание 6 (и более) пойнтеров, описанных выше, против 6 (и более) пойнтеров нового типа, излюбленного на выставках, на какой угодно заклад. При этом он соглашается на то, чтобы дрессировка была поставлена на задний план и чтобы решения судей основывались главным образом на природных качествах собаки: чутье, аллюре, сноровке отыскивания дичи и манере сообразоваться с ветром и правильностью (стилем) стойки. Он допускает также, что ему лично будет принадлежать только половина собак.

    Сколько известно, охотников на это состязание еще не выискалось, но сама статья Аркрайта вызвала целый ряд нападок на его мнение о современных пойнтерах и критику его описания настоящего типа. Известный заводчик Норриш в "Kennel-Gazette" упрекает Аркрайта в том, что он совершенно голословно обвиняет современных заводчиков в подмеси крови фоксхоунда. Это будто доказывают родословные, которые Аркрайт, как судья, мог иметь или даже имел в руках. Норриш совершенно отрицает эту подмесь и считает ее излишнею.

    Однако еще Веро Шо в своей книге десять лет назад упоминал о том, что ирландские охотники ради большей выносливости пойнтеров и для придачи им более грубой псовины, необходимо, по их мнению, для сырого климата Ирландии, стали подмешивать пойнтерам кровь фоксхоунда. Что в родословных пойнтеров не значится фоксхоундов, это весьма понятно. Однако найдется немало премированных собак, ближайшие предки которых не записаны в родословную, т.к. не имеют номера, и неизвестного или сомнительного происхождения. Отчего не допустить, что в числе этих безродных собак нет заведомых для владельцев вымесков, если не продуктов непосредственного скрещивания пойнтера с фоксхоундом, то по крайней мере со значительною подмесью крови последнего. Подобные эксперименты, несомненно, делались многими заводчиками, как делал их и сам Аркрайт. Затем подбор производителей требуемого модой типа мог еще более резко обнаружить это родство с лисогоном.

    Точно так же совершенно прав Аркрайт, требуя от пойнтера большего сходства с легавой, чем с фоксхоундом. Новейшие пойнтера с плоскими черепами и закатистыми лбами почти без следа перелома и впалыми глазами с диким и мрачным выражением ничего хорошего не представляют. Они имеют прямую спину, круглую кость передних ног, и в них нет изящества, присущего настоящему пойнтеру. Только Аркрайт ошибается, говоря, что низкий постанов ушей принадлежит к числу признаков подмеси крови фоксхоундов. Скорее наоборот, так как у последних уши сравнительно высоко приставлены и довольно коротки. Точно так же круглая лапа у пойнтера с давних времен предпочиталась русачьей, которая обыкновенно замечалась у собак легкого и даже слабого сложения. Самое важное, конечно, в том, что пойнтера нового, модного типа имеют много внутренних недостатков, делающих их малопригодными для полевой работы.

    История современных пойнтеров начинается с 60-х годов, вместе с первыми выставками, полевыми состязаниями и основанием Кеннель-клуба с его родословною книгой. Лучшие пойнтера первых выставок принадлежали большею частию следующим заводчикам: Статтеру, Ллойду Прайсу (Северный Валлис), Самуелю Прайсу (в Девоншире), Гарту, лорду Бентинку, Джильберту, Уайтгузу, Броктону. Эти собаки заключали в себе кровь пойнтеров заводчиков сороковых и пятидесятых годов: Эджа, лорда Дерби, Лэнга, герцога Ньюкестьльского, Мура, Антробуса и лорда Сефтона.

    Хотя в Англии большинство пойнтеров довыставочного периода имели кофейную масть, но начиная с первых же выставок входят в моду желто-пегие пойнтера, которые после продолжительной борьбы за первенство с кофейно-пегими уступили место последним в 70-х годах. Преобладание желто-пегих пойнтеров в 60-х годах объясняется тем, что случайно лучшие собаки первых выставок Bobbirds'a (736) и сын его Majоr Джильберта (940), проданный потом Смиту, были желто-пегой масти. От Боба происходит знаменитый Гамлет Whitehouse'a, замечательно ладный кобель небольшого роста, очень хорошо показавший себя и на первых полевых испытаниях (1866 год) и давший массу выдающихся во всех отношениях собак (Рапа, Приема, Джека, флирта, Ниру и др.), которые вследствие подбора были среднего роста. Кровь Гамлета очень ценилась заводчиками и вошла в очень многие питомники, как кофейно-пегих, так и желто-пегих пойнтеров. Из сыновей его особенно выдавался Pan, который, по мнению Стонехенджа (Вельша), был идеальным пойнтером, хотя полевыми качествами не мог равняться со своим отцом.

    С первых же полевых состязаний обращают на себя внимание кофейно-пегие пойнтера Гарта. На Бедфордских испытаниях в 1866 году Jill этого владельца получает вместе с Dandy Флеминга полное количество баллов (100), которого впоследствии (в 1872 году) была удостоена лишь сука Белль лорда Бентинка (от его Ренджера и Граус), победительница (в 1873 году) знаменитых английских сеттеров Ренджера (Ranger) Макдона и Коунтесс Левеллина, купленной Ллойдом Прайсом. Затем долгое время отличался на состязаниях Дрек того же Гарта, родившийся в 1867 году (от Рапа и Доль); на испытаниях в Шревсбюри (в 1868 году) он обратил общее внимание своим необыкновенным чутьем, быстротою и превосходною дрессировкой. Дрек имел очень древнюю родословную (простирающуюся почти на 50 лет), приведенную в Студбук, и уже в 7-летнем возрасте был продан (за 150 ф.ст.) тому же Ллойд. Прайсу.

    От Дрека и Белль (кофейно-пегих) Ллойд Прайс вывел несколько очень хороших собак (Дрека II, Марса виконта Доуна и др.), но потомство Дрека все-таки по внешнему виду уступало потомству Major Статтера, старинных кровей Эджа, лорда Дерби и Антробуса и потомству пойнтеров девонширского заводчика Самуеля Прайса, о которых будет говориться далее. Упомянутый Major дал от той же суки Белль Ллойд Прайса, а от дочери Дрека - известного Дика, победителя на испытаниях 1867 года. От Белль и старого Бенга Самуеля Прайса Ллойд Прайс имел отличную суку Bow-Befl'es (род. в 1876 году), получившую звание чемпиона в 1881 году на Бирмингамской выставке и бравшую призы на испытаниях.

Рис. 168. Ласка г.Левицкого

    Дрек вообще не отличался красотой, так как имел слишком плоский череп и складки на шее, но все его стати свидетельствовали о силе, выносливости и быстром аллюре.

    Как выставочные собаки в начале 70-х годов выдавались кофейно-пегие пойнтера Самуеля Прайса Бенг (Bang), сын его Майк (Mike) и внук Уагг (Wagg), проданный впоследствии Ллойд Прайсу. Эти собаки значительно способствовали улучшению расы, которая в погоне за быстротою начинала уже приобретать чрезмерно легкие формы.

    Бенг происходит от кофейно-пегого Бенга Coham'a, сына Bounce* девонширского заводчиха Brockton'a, старинных кровей, и желто-пегой суки Уайтгуза (от Гамлета). Вместе с сыном своим Майком он три года подряд (1874 75 и 76 гг.) брал приз в Шревсбюри на состязаниях парами. Уагг, сын Санчо (см. далее) и Сафо, дочери** Бенга С. Прайса, наследовал мощное сложение Бенга (весил 68 англ. фунтов), но казался легкою собакой.

* Bounce принадлежала к весьма старинной породе, происходившей от испанских пойнтеров, почему Бенг очень напоминал последних мощным сложением и широкою костью.
** Бенг Прайса значится родившимся в 1870 году, а Уагг, внук его, в 1871! Не сын ли он Бенга Coham'a, отца Бенга С. Прайса?

    От того же Bounce и суки девонширского же заводчика Фрэн-сиса Belle произошли знаменитые пойнтера: Санчо, черно-пегий Чанг, Рандом и отличная сука Веста, скоро проданная из Англии. Эта замечательная сука дала от Бенга Самуеля Прайса (т.е. от дяди по отцу) Pearl и Sapho.

    От Бенга II, сына Бенга и Pearl, происходит превосходная сука-чемпион девонширского заводчика Норриша Beril, давшая знаменитейшего современного пойнтера Saddleback'а, который получил в 1889 году звание чемпиона.

    Другой замечательный пойнтер того же Норриша, чемпион Graphic (13666), проданный в 1885 году в Америку и недавно издохший, по отцу (Бонус Санчо) внук старого Бенга С. Прайса.

    По матери (Fursdon Juno) График приходится братом Дональду III (15892) Норриша, проданного Соммерсону, а потом купленного М.А. Хлудовым в Москву. Отец Дональда Grand Drake, сын старого Бенга и кровной суки лорда Сефтона. Дональд III родился в 1883 году и на выставке в Хельстоне был вторым, уступив первое место Belle of the Ball Bulled'a (см. далее); в Экзетере взял кубок Кеннель-клуба, в Йорке разделил его с Графиком и получил, кроме того, первый приз в отделе легких пойнтеров. В 1884 году на выставке в Хрустальном дворце Дональд уступил первенство знаменитому Naso of Kipping Сольмса.

    От суки Bulled'a Molton Broom (см. д.) и своего Седдлебака Норриш получил целый ряд выдающихся по красоте собак*. Та же сука, повязанная с Totnes Milo Ллойда, дала Bracken'а, от которого происходит Sandford Graphic, отец Graphic'a Secundus Норриша; последний кобель взял первый приз на выставке Кеннель-клуба в 1893 году.

* Molton Bonner, Molton Brake, Molton Bronte, Sandford Revel, Beau of the Border, Heather Graphic.

    Wagg, поставленный с сукой Fan Leach'a (Девоншир), дал последнему суку Belle, которая, будучи повязана с Бенгом Самуеля Прайса (т.е. с прадедом?), произвела отличную суку Belle of the Ball Bulled'a (Девоншир).

    Черно-пегий Чанг считается с Romp Brackenbury родоначальником сальтеровских черных и черно-пегих пойнтеров*, пользующихся в настоящее время такою славою, что эта масть начинает входить в моду. Та же Romp дала от чемпиона Pax серо-крапчатого в подпалинах Special Тор-Бартрама (рис. 146), замечательно сложенного кобеля, бывшего на 17 выставках и взявшего 16 призов.

* Так говорит Rawdon Lee; по Дальзиелю, они происходят от Mike'a (сына Бенга) и Romp'a (Brackenbury).

    Рандом, повязанный с Юно Huggins'a, дочерью Банга, произвел типичного Дон-Жуана, отца чемпионов Почто и Фан, как видно из прилагаемой родословной Назо оф Уптон (рис. 147), прадедов его в женской линии.

рис. 147. Назо оф Уптон Бека

    От сына Графика (13666) Норриша Зевса (Zeus) и Гебы (9045) происходит очень хорошая сука Lady Jan (Леди Джен), вывезенная в Россию (графом ферзеном).

    Из потомства старого Бенга нельзя не упомянуть его внука, замечательно сильно сложенного (рис. 161) Мильтон-Бенга II (16366), родившегося у достопочтенного Джемса Пулей в 1882 году от Юнг-Бенга (сына Бенга) и Мильтон Юно.

    Другой крупный девонширский заводчик, Bulled, получил от упомянутой выше суки своей Belle of the Ball - Sambo de Devil, чемпиона 80-х годов. От другой суки, Belle-Bona, Bulled вывел победителей на выставках и испытаниях последних лет: Девоншир Неро, Девоншир Леди (проданных в Петербург Кёнигу) и Девоншир Сель (Sail).

Рис. 169. Девоншир Неро г. Кенига

    Как видно из сказанного, главные заводы пойнтеров находятся в настоящее время в Девоншире. Это преобладание девоншироких пойнтеров объясняется тем, что в этом графстве охота загонами почти не известна и большинство спортсменов охотится с пойнтерами. Кроме Bulled'a и Норриша, в Девоншире имеют питомники пойнтеров Samuel, Prise, Brockton, Frensis Leach и другие менее известные заводчики.

    Затем большою славой пользуются пойнтера Форда, имевшего знаменитую Blanche of Bromfield, победительницу полевых испытаний Пойнтер-клуба близ Шревсбюри в 1892 году; преподобных Пулея (Pooley) в Оксфордшире, известного по чемпиону 1885-1886 годов упомянутому Мильтон-Бенгу II, Ричардсона (там же) и Шильда в Нортумберланде, обладателя очень хороших красно-пегих пойнтеров, из которых Gladsome и брат его Фелль (рис. 153) были проданы в Россию. Gladsome отличался как на выставках, так и на полевых состязаниях.

    В Северном Валлисе находится известный питомник Ллойд Прайса, в Кенте - Ward'a, в Чешире - обладателя Naso of Upton Бека; в Шропшире известны желто-пегие пойнтера полковника Cotes (Котса), владельца знаменитого Carlo, одерживавшего некогда победы на выставках и состязаниях и считающего до сих пор едва ли не самым быстрым пойнтером.

    Превосходных желто-пегих пойнтеров имеют Уайтгуз, Rawdon Lee, Rierey и Arkwright. Уайтгузу принадлежит знаменитость последнего времени Rapid-Ben*, а Аркрайт имеет и кофейно-пегих собак, из которых отличались в 1893 году Kissing Trust от Naso of Strasbourg (см. далее).

* Rapid Ben - брат (по отцу) Naso of Kipping. Naso of Upton отличался преимущественно на полевых испытаниях, уступая в красоте форм последнему чемпиону. Обе собаки издохли в конце прошлого (1895) года. NXASO OF Upton - отец еще более знаменитого чемпиона последних лет Саддлебака.

    Нельзя также умолчать о таких видных заводчиках, как Лорт, обладатель знаменитого Naso, и Lowe, имевшего таких выдающихся собак, как Бенг-Бенг и (рис. 151) Дюк оф Гессен (от Назо Лорта), также суку Белль де Борд, победительницу на полевых испытаниях Пойнтер-клуба 1889 года, на которых она получила 98 баллов.

    Наконец, Salter славится своими черными, черно-пегими и черными с белыми крапинами пойнтерами, которые считаются в настоящее время самыми быстрыми и входят в моду. Пойнтера эти, по одним сведениям (Rawdon Lee), происходят от черно-пегого Чанга (см. выше), по другим (Дальзиель) - от Mike (Майка) и Romp. Из собак Сальтера следует упомянуть об Osborne Ale, побеждавшей как на выставках, так и на состязаниях.

    Кроме того, очень хорошие представители породы имеются у Scrafton'a, Gorss'a, Elias Bishop'a, James Bishop'a, Lennard'a и Chapmann'a, знаменитого своими гордонами, Heywood Lonsdale’я (близ Уитчорча), собаки которого отличались на полевых состязаниях; одна из его сук взяла 1-й приз на испытаниях в С. Америке в 1892 году.

    Нелишне упомянуть, что питомники Статтера и Пилькингтона не существуют более с 1884 года, а известный заводчик Барклай Фильд умер в 1892 году.

    На материке Европы лучшие пойнтера велись в Германии князем Сольмсом в Браунфельсе от Назо II, сына Назо Лорта и Миранды (см. родословную).

    От Назо происходит очень много отличных собак, но знаменитее всех был маленький, но необычайно правильно сложенный и мускулистый кофейно-пегий Назо оф Киппен, победитель на континентальных и английских выставках и состязаниях. В 1887 году за болезнию владельца все пойнтера и сеттера его (также сенбернары) были распроданы, причем Назо оф Киппен был куплен в Америку за 325 фунтов стерлингов.

    В Германии осталось, однако, довольно много хороших пойнтеров той же породы. Из них в последние годы особенно выдавался упоминавшийся ранее Naso of Strasbourg Гана, взявший на Мюнхенской выставке 1892 года почетный приз и купленный затем в Англию Raper'ом.

    В Швейцарии у заводчика Mulard'a (близ Лозанны) имеется в настоящее время замечательно крепко сложенная сука (рис. 156) Sandford-Vesper (дочь Саддлебака Норриша и Mina-Juno), бравшая первые призы не только в Париже, Антверпене, Спа, но и на Лондонской и Бирмингамской выставках (в 1891-93 годах).

рис. 156. Sandford-Vesper, сука г. Мулар, от Саддлебака и Мина-Юно. Чемпион парижской выставки 1893 г.

    В Бельгии пойнтера пользуются большею популярностью, чем в Германии, и хорошие собаки там нередки. Из них Master Dan графа де Бофора побил в 1889 году на выставках Кеннель-клуба лучших английских пойнтеров. Из Бельгии же происходит замечательный кобель Бендиго оф Киппен (рис. 152) от Мастера Бенг-Бенг и Дун (?) оф Киппинг, принадлежащий известному французскому заводчику пойнтеров Наветту.

    Последнему принадлежат также Литтль-дюк оф Кент, взявший 1-й приз на Парижской выставке 1889 года, и сука (рис. 151) Соль (Sol), получившая 2-й приз на полевых испытаниях в Нормандии.

Рис. 173. Кинг оф Клопе г. Ньепве

    Кроме того, нельзя не упомянуть о Габель, суке Ф. Гиле (рис. 150), обладательнице 1-го приза на Парижской выставке 1885 года и специального приза на полевых испытаниях в Нормандии; также об очень ладном черном пойнтере Крак (рис. 149) маркиза Ло. Едва ли не самым выдающимся пойнтером во Франции был Кинг оф Клопе, принадлежавший Пьеру Ниэпсу, родившийся в 1888 году у Bulled'a от Мольтон Барона и суки Village-Juno. Кинг оф Клопе - брат Devon-Sancho и Molton-Broom, превосходной суки Bryan'a, взявшей много наград на английских выставках и приходящейся сродни Девоншир Неро. Очень хорошие пойнтера ведутся с давних времен у известного охотника и заводчика Поля Кальяра (Caillard).

рис. 149.  Черный пойнтер Крак маркиза Ло

    В Северной Америке имеется немало первоклассных пойнтеров, происходящих от известных чемпионов, которых янки немало вывезли из Англии. О собаководстве Соединенных Штатов мы имеем, однако, весьма отрывочные сведения, так как даже английские охотничьи журналы сообщают о нем очень редко. Известно только, что там в большой славе черные и черно-пегие пойнтера Dexter'а и что в Южной Каролине был кобель Beaufort почти идеального сложения, купленный Masson'om за очень большую сумму. В Америке также находится превосходный кобель Дюк оф Гессен Лоу, внук Назо II принца Сольмса; мать его (Blarney) - сестра Банг-Банга. Дюк оф Гессен, проданный в Нью-Йорк в 1888 году за 150 ф.с. как видно из его портрета (рис. 154), замечательно крепко и правильно сложен и выдается даже между американскими пойнтерами, которые не уступают английским, почему несколько раз получал чемпионат. Даже в прошлом году, имея 10 лет от роду, Дюк оф Гессен получил 1-й приз в Чаллендж-классе.

    Чтобы вполне ознакомить читателей с современным положением разведения пойнтеров в Англии, приведем (в извлечении) отчет о них известного английского заводчика С.Н.Beck'а, напечатанный в № 1 "Kennel-Gazette" за 1896 год.

    "Приступая к обзору пойнтеров 1895 г., прежде всего, насколько можно судить по внешности, поражаешься ничтожному количеству первоклассных собак, выращенных в последние годы. Нельзя не указать на тот знаменательный факт, что главный годичный приз для пойнтеров - бирминский кубок - в продолжение последних лет брали только две собаки - отец с сыном и что ни одна из молодых собак, выставляемых в это время, не могла состязаться с ними.

    Очень многие охотники полагают, что современные пойнтера уступают как по виду, так и в полевой работе пойнтерам 70-х и начала 80-х годов. Несомненно, однако, что за это время средний уровень пойнтеров значительно повысился, чем увеличилась трудность вывода собаки, выдающейся по внешности в ряду своих сверстников. Тем не менее следует признаться, что в 1895 г. для достижения этой цели было сделано очень мало. Тщетно на всех больших выставках искал я новой звезды, могущей затмить Wagg Graphic'a, Naso of Upton'a и Saddleback a. Если только мне не изменяет память, единственными собаками, подающими большие надежды, были Devonshire Dan г-жи Bulled, взявший, кроме 2-х или 3-х призов на второстепенных выставках, первый приз в Limit Glass'e на Бирмингамской выставке, притом у таких старинных пойнтериных судей, как достопочтенный Fit'zwilliam и I. Whitehouse; затем Sandford Michael Norrish'a и прекрасная маленькая сучка Sandford Reveler того же владельца. Последнюю, по всему вероятию, надо признать лучшей из дебютанток минувшего года, имеющей еще то преимущество, что она, взяв приз на фильд-триальсах Кеннель-клуба, выказала свои способности к полевой работе. Кроме названных, не могу указать еще ни на одну собаку, достойную внимания, хотя, может статься, какую-либо и проглядел.

    Из прежних собак назову чемпиона Saddleback'а, все еще не имеющего соперников; несмотря на свой десятилетний возраст, он еще очень хорош и является своего рода феноменом. Aldine Fluke, Sandford Bang, Heather Graphic и Saddleback Secundus, принадлежащие к тяжелым пойнтерам, до сих пор стоят во главе их, между тем как Sandford Rajah и Major of the Bolder достопочтенного W. Sheild'a остаются лучшими из легких пойнтеров. Molton Belle и Molton Broute мистера Bryan'a все еще удерживают свои места в классе сук, хотя имеют серьезных соперниц в Belle Chance Arkwright'a и в Devonshire Jenay г-жи Bulled, а также в нескольких маленьких сучках, из числа которых назовем Sandford Reveler, Rhanee, а также Ferndale Gem мистера Davies'a.

    Вообще отдел пойнтеров на прошлогодних выставках был малочислен. По моему мнению, на уменьшение количества выставленных собак много повлияла объявленная выставочными комитетами высокая плата при записи вместе с ничтожной ценностью призов. Поэтому возвращение к старым порядкам, т. е. небольшому числу классов и к высоким призам, многими будет принято с удовольствием. Обратившее всеобщее внимание увеличение количества классов никак не может служить к достижению главной цели всех выставок и клубов любителей собак, т. е. к улучшению породы. По нашему мнению, это только остроумный способ давать фиктивную стоимость собакам весьма сомнительных качеств. Откровенно говоря, трудно ожидать, чтобы покупатель, если только он не завсегдатай выставок, делал большое различие между собаками, взявшими призы в классе новичков (Novice Class), в среднем (Maiden Class) классе или в открытом (Open Class). К счастью, пойнтера не обречены проклятию иметь специальный клуб для блюдения своих интересов и судьи их не выбираются из среды членов клуба, обыкновенно бойкотирующих те выставки, которые не принимают излюбленных ими экспертов. Подобные злоупотребления никоим образом не могут способствовать улучшению собак и поднятию выставок в глазах публики.

    Перехожу теперь к очень серьезной части моей статьи - отчету о работе пойнтеров на прошлогодних публичных испытаниях. В течение минувшего года пойнтера, конечно, имели возможность много раз состязаться между собою и с сеттерами. В самом деле, не считая нескольких континентальных фильд-триальсов, в Англии в течение одного апреля было четыре весенних состязания. Это, несомненно, повлияло на уменьшение числа записей, и мы были весьма довольны, когда одно из испытаний было отложено на 1896 год.

    Работа первопольных собак (Puppies) была далеко не удовлетворительна. Все собаки отличались неровностью хода, что можно объяснить все время продолжавшимися морозами и снегом, вообще давно небывалой дурной погодой.

    Первыми происходили испытания Кеннель-клуба, причем на дерби было записано 14 пойнтеров и 7 сеттеров. Из 6 призов 4 были взяты пойнтерами, 2-й был выдан гордону, 3-й приз получил английский сеттер. Победительница дерби Bonny Belle из Cold Hill’я, по моему мнению, очень дельная сука, хотя я в деле ее и не видал. На испытаниях для всех возрастов сука Polly Pedro Elias Bishop'a - единственный пойнтер, взявший приз, - была четвертою, но она вскоре поправила свою репутацию, взяв в Шрюсбери приз Acton Reynald'a.

    На митинге клуба английского сеттера, на испытаниях первопольных собак отличались Jane Pedro и Whist, бывший вторым из пойнтеров на дерби; Ightfleld Mentor, Wooiton и Тар взяли 1-й и 2-й призы на состязаниях собак всех возрастов.

    На митинге Пойнтер-клуба, довольно многочисленном, победительницей снова оказалась маленькая бойкая Jane Pedro; Bonny Dan Cold Hill’я взяла 2-й приз, a Conrad полковника Cotes получил 3-й приз. На испытаниях для всех возрастов первым был Prior of Bloomfield, вторым - Dodo полковника Cotes, a третьим - известный Senor don Pedro.

    Митинг в Шрюсбери был последним весенним состязанием и хотя производился в сырую и очень ветреную погоду, тем не менее оказался самым удачным. Только что учрежденный международный приз для чемпионов, т.е. для собак, взявших первый или второй призы, привлек 17 собак, и это состязание было самым главным и интересным изо всех. Приз для первопольных выиграл Whist Walker'a; Dandy Dick автора заметки получил 2-й приз, а 3-й приз взял Conrad полковника Cotes. Как было упомянуто выше, приз Acton Reynald'a получила сука Polly Pedro. На состязании чемпионов пойнтера взяли 2-й и 4-й призы, именно Bonny Dan из Cold Hill’я и Woolton Druid.

    Из сказанного нами видно, что лучшими молодыми собаками на весенних испытаниях оказались Whist, Jane Pedro, Dandy Dick, Bonny Dan, Bonny Belle и Conrad. Но ставить их слишком высоко нельзя, так как все эти собаки ниже среднего уровня. Все главные призы для многопольных собак взяли победители прежних лет, а именно Woolton Druid, Tap, Prior of Broomfield и Polly Pedro.

    В минувшем году Пойнтер-клуб был преобразован в Международное общество любителей пойнтеров и сеттеров и устроил замечательно удавшийся фильд-триальс на граусов (шотландских куропаток) в Уэльсе, на отличных болотах, принадлежащих сэру Watkin Wynn's. На этом митинге не только участвовало большое количество собак, но работа молодых и большинства старых собак была действительно замечательна. Лучшим молодым пойнтером оказался Lanarth Bolton г. Williams'a. Это надежная и обстоятельная собака с хорошим чутьем, не дурным ходом, хорошо дрессированная и, надо полагать, лучшая из молодых собак прошлого года. Нельзя не пожалеть, что г. Е. Loyd, которому до сих пор очень не везло на испытаниях, встретил в Bolton'e такого опасного соперника своему Totnes Rattler'y (2-й приз), превосходной молодой собаке, хотя имеющей наклонность к неверному причуиванию. Old Ben of Kippen r. Lowe блестящим образом оставил за флагом своих соперников на испытании взрослых собак. Dolly of Bud hill оказалась прекрасной работницей и получила 2-й приз, любимый черный пойнтер Аркрайта Тар взял 3-й приз. Poll o'Gymru сэра Watkin Wynn's и Polly Pedro Elias Bishop'a разделили 4-й приз, так что все призы на этом состязании были взяты пойнтерами. На испытаниях парами все призы достались также пойнтерам, а именно: 1-й получил Rob o'Gymru и Bess o'Gymru сэра Watkin Wynn's - великолепная пара, отлично управляемая владельцем; 2-й - Druid II и Hector III полковника Legh's.

    Я полагаю, что интерес к работе парами возрастает, и надеюсь, что главный вдохновитель фильд-триальсов мистер Arkwright вновь доставит спортсменам случай показать, что могут сделать их собаки, если они будут избавлены от деморализующего влияния иностранных собак и иностранных торговцев. Это существенно важно для спортсменских состязаний, и успех сэра Watkin Wynn's в Bala показывает нам, что от охотника вовсе не требуется опытности специалиста для того, чтобы показать пару хороших полевых рабочих собак.

    В заключение позволю себе высказать мнение, что пойнтера 1895 г. хотя мало выиграли во внешности, но значительно улучшились в рабочих качествах, и надежду, что между выставочными охотниками появятся желающие соединить в своих собаках полевые достоинства с внешностью, а не опочить на лаврах, получив красивых пойнтеров".

    Время появления пойнтеров в России с точностью неизвестно. Об английских гладкошерстных собаках говорится еще в конце прошлого столетия у Левшина во 2-м издании его перевода "Совершенного егеря" (1791)*, а позднее в "Книге для охотников" и "Всеобщем полном домоводстве" (ч. XII)**. Однако несомненно, что это были, несмотря на свое легкое сложение, вовсе не пойнтера, а какие-то длинные и длинноухие легавые.

* "Седьмый (род) английских собак, кои ростом бывают не велики, станом продолговаты (?) и тонки, головы имеют не мясистые и чутье тонкое; шерсть на них самая малая, ноги несколько тонки и низки (!); а уши у них столь долги, что у породной собаки пальцами двумя и тремя длиннее (!) носа. Сей род есть самый лучший из всех легавых, как для великого понятия к науке, так и для легкости, проворства и острого чутья; они ж почитаются за самых неистомчивых. Шерстью бывают разные, а больше багряно-пегие в крапинах". Проворство и неистомчивость этих собак, что-то вроде такс, конечно, весьма сомнительны.
** В "Книге для охотников" (ч. I, стр. 31) сказано, что английских легавых два рода: "обыкновенные длинные, имеющие гладкую шерсть, и длинные уши" и густошерстые. Во "Всеобщем и полном домоводстве" (стр. 16) говорится еще менее: "Английские, которые очень проворны, но горячи".

    В первый раз название "пойнтер" встречается в 1842 году в "Журнале коннозаводства и охоты", только что начавшего издаваться под редакциею известного автора книги "Псовая охота" Н. Реутта. Именно в августовской книге приложен очень недурной портрет Крака, пойнтера Р. Я. Когуна, владельца известного английского магазина в Петербурге. В объяснении к таблице сказано только, что он выписан из Англии. Из рисунка видно, что это был несомненный пойнтер, приближающийся к типу фоксхоунда. Реутт, по-видимому, отличал пойнтеров от прежних английских собак, так как раньше (в 1-й книге 1842 года) поместил портрет своего Трувеля, родившегося в 1838 году в Тифлисе от поколений выведенных из породы английских собак, воспитанных в С.-Петербурге, Москве и Варшаве. Это был очень рослый и необычайно сильный высокопередый кобель с длинными ушами почти в трубку, но на хряще, с коротким толстым хвостом, брылястый и ничего общего с пойнтером не имевший.

Рис. 174

    Один из самых старых современных ружейных охотников Л.А.Львов писал почти 20 лет назад ("Прир. и охота", 1878, июнь), что в тридцатых годах лучшими собаками в Петербурге признавались английские крапчатые короткошерстные, сильные, статные собаки с длиннейшими и тончайшими ушами, свернутыми в трубку. Ушами и мастью они, следовательно, приближались к английским собакам "Совершенного егеря", но имели, однако, тонкие, высокие и сухие ноги. Собаки эти отличались сильно развитым верхним чутьем, и хвосты им обыкновенно обрубали. Немного позднее (?), говорит Л.А.Львов, стали известны маркловские собаки и английские пойнтера. Первые скоро перевелись, а вторые не выдерживали климата. Маркловок, впрочем, можно также считать пойнтерами, хотя бы и нечистокровными. Одновременно с пойнтерами явились будто в Петербурге испанские (?) собаки, известные под общим именем шарло. Лучшими представителями этой породы были собаки баронета Вилье. Последний со своим другом гомеопатом Э.Ф.Шерингом блюли своих собак в чистоте, но никому их не давали и лишних топили. По свидетельству петербургских охотников-писателей, в старину славились черные пойнтера Шеринга, от которого они перешли к известному поэту Некрасову, перемешавшего их с легавыми или, вернее, с сеттерами. По другим сведениям, первые пойнтера были выписаны в Петербург (когда?) П.А. Демидовым. Во всяком случае, пойнтера и сеттера в начале пятидесятых годов были в Петербурге всем известны и даже продавались каким-то Гебишем. Это видно из статьи известного автора в "Журнале коннозаводства и охоты" за 1855 год*, который говорит, что в начале 50-х годов у него были З сеттера и 4 черных пойнтера.

* "3аметки охотника о своих собаках", № 3.

    Что касается Москвы, то здесь первые пойнтера принадлежали В.Н. Вакселю (безрукому брату Л.Н. Вакселя, автора "Карманной книжки для охотников"), привезшему их из Петербурга от отца, и графу Зубову. Вакселевские собаки довольно подробно описаны Квасниковым*, но самые обстоятельные сведения о первых московских пойнтерах мы находим в заметке А.А.Ланского**, которую и приводим здесь целиком:

* "Прир. и охота", 1878, январь.
** "Охотн. газета", 1895, № 5.

    "В конце сороковых годов выписывали из Англии пойнтеров братья графы Зубовы, граф Ланской и И.П. Петровский. Пойнтера эти были большого роста - около 15 вершков, черной и черно-пегой масти, превосходного сложения, костистые, с коротким хрящеватым прутом, имели красивые головы и превосходную лоснящуюся шерсть с темными подпалинами. Искали они раскидисто, на кругах, но далеко не таким бешеным аллюром, как современные пойнтера, которых разводят на Западе только для полевых испытаний, чтобы брать призы, нисколько не заботясь о том, как они будут работать в кустах. Прежние пойнтера превосходно искали в лесу и в поле, принимались за работу очень скоро, имели отличное чутье, были очень выносливы и работали без устали с утра до вечера.

    После смерти графов Зубовых пойнтера их перешли к П.А. Талызину, у которого стали вырождаться, вскоре утратили подпалины, а затем вовсе перевелись. Чтобы поддержать породу, Талызин поручил известному ружейному торговцу Урбену достать ему в Англии суку или кобеля черных с подпалинами, подходящих к зубовским, но Урбен таких пойнтеров уже не нашел.

    Одновременно с этими пойнтерами у графа И.П. Толстого и купцов братьев Филатовых велись желто-пегие. Собаки эти были небольшого роста, около 12 вершков, плотного сложения, с хорошей костью, красивыми головами и короткими прутами. Они имели очень мягкий характер, были послушны и почти не требовали дрессировки, так как почти сразу принимались за работу; искали на небольших кругах и имели недурное чутье.

    В конце 50-х и в начале 60-х годов профессор Московского университета И.П. Матюшенко держал породу замечательных пойнтеров, полученных им от И.С. Тургенева. Один кобель был черный с подпалинами, а другой - красно-желтый. Роста оба кобеля были среднего, около 13¹/₂ вершков, имели замечательно красивые головы, широкое ребро, костистые ноги и хорошие пруты. Черный имел большое чутье, но в поле отбился от рук, гонял, был непослушен и по дичи почти не стоял. Красно-желтый был хорошо натаскан, очень вынослив, имел превосходный поиск и дальнее чутье. Матюшенко не мог ничего вывести от этих собак, хотя и вязал их с другими московскими пойнтерами-суками.

    В начале 60-х годов выписал из Англии пару кофейно-пегих пойнтеров (кобеля Шейлока и суку Беллу) князь К.Ф.Голицын, живший в то время почти безвыездно в своем имении селе Старинском Покровского уезда Владимирской губернии. Собаки эти были небольшого роста, не более 12 вершков, но замечательно прочно сложены, с очень короткими прутами; головы были с хорошим переломом и большими глазами навыкате и широкими ноздрями. Искали быстро, челноком, стояли крепко, были нестомчивы, чутьисты и хорошо работали как в лесу, так и в болоте.

    В то же время В.А. Олсуфьев привез из Франции пару кобелей, одного желто-пегого, другого бледно-палевого. Собаки эти были небольшого роста, очень элегантны, имели красивые головы, хорошие пруты, но узкие ребра, тонкие кости, русачьи лапки и имели вид комнатных собачек. В поле искали недурно, но скоро уставали и после 2-3 часов переставали работать.

    Почти одновременно, т. е. в начале 60-х годов, покойный П.В. Урбен привез из Англии для Н.Н. Дриневича трех черно-пегих пойнтеров с небольшими подпалинами. Из них кобель Шотт и сука Ренза были среднего роста (кобель 14 вершков, сука немного меньше), богатырского сложения, с не очень красивыми головами, очень короткими ушами на хряще и небольшими глазами; пруты были хотя короткие, но не хрящеватые. Имели грубый характер, хорошее чутье, поиск не особенно быстрый, особенно у кобеля, в поле были послушны. Второй кобель. Дон, был двуносый, очень большого роста, приземистый, головастый, грубого и массивного сложения, очень костистый, на вид сырой и выглядывал не пойнтером, а скорее испанской легавой. В поле искал вяло, чутье имел очень небольшое и в жаркий день, поискав час-другой, переставал работать.

    С.В. Пенским была привезена из Петербурга черная с подпалинами сука Кетла (Кетти?), дававшая очень красивых полевых собак, из которых замечательна Дженни. Впоследствии их стали вязать с белым сеттером Малютой, причем все-таки выходили черные и черно-пегие пойнтера. От Дженни и Малюты была у А.А. Дмитриева очень хорошая по виду и в поле сука Веста. От последней и черно-пегого пойнтера Кадо П.И. Лбова было несколько очень хороших в поле, но грубых и злобных собак.

    В конце 60-х годов у Еремеева велись небольшие черно-пегие в крапинах (от 12 до 13 вершков) пойнтера, привезенные из Петербурга. Они имели красивые головы и большие черные глаза навыкате, как у кинг-чарльзов, порядочное ребро, тонкие и короткие пруты, русачьи лапы, но были бедны костью и вообще непрочно сложены. Несмотря на это, они, хотя с трудом, могли проработать с утра до вечера, причем на другой день отказывались искать.

    С конца 50-х и до начала 70-х годов очень много пойнтеров (и сеттеров) получал из Англии от своих комиссионеров известный фабрикант А.И. Хлудов. Из числа нескольких десятков выписанных им собак, большую часть которых раздаривал своим знакомым, А.И.Хлудов ничего не вывел. Пойнтера у него были всяких мастей, даже серо-крапчатые в подпалинах; последние имели небольшой рост и не очень сильное сложение и были плохи в поле, почему скоро перевелись. От желто-пегой Пальмы хлудовских собак, приобретенной в 1862 году Николасом, и желто-крапчатого выписного из Англии Лорда, подаренного рязанскому охотнику Полевкову графиней Строгановой, произошли полевковские пойнтера, пользовавшиеся в 60-х и 70-х годах большою известностью, как отличные полевые собаки.

    В г. Рузе Московской губернии с 50-х годов велась доктором К.М. Анастасьевым порода пойнтеров от собак В.Н. Вакселя, именно от его знаменитого Оража, Феба и Птички. Впоследствии Анастасьев подмешал к ним коричневого пойнтера, подаренного ему князем Н.Н.Гагариным, который привез его из Баден-Бадена.

    После смерти Анастасьева в начале 70-х годов по его распоряжению оставшиеся суки желтая Кора и темно-коричневая Долли были отданы мне. Собаки казались изнеженными, но не имели вида кровных собак; в поле ходили хорошо, хотя большой работы не выносили. Повязанные с кровным кофейно-пегим кобелем, вывезенным из Англии А.И. Хлудовым, они дали щенков разных мастей: желтых, черно-пегих, и коричневых, но ни одного кофейно-пегого, в отца. Это обстоятельство и было причиною того, что я не решился вести от них породу.

    Новейшая история пойнтеров в России начинается вместе с выставками в середине 70-х годов. К этому времени в Москве развелось уже довольно много гладкошерстных английских легавых, преимущественно черных и черно-пегих. Московские охотники, однако, не заботились о чистокровности этих пойнтеров и очень часто скрещивали их с сеттерами. Это стремление вывести собак с более длинною псовиною и менее зябких замечалось и у прежних петербургских охотников.

    На первых двух московских выставках (не считая Политехнической в 1872 году) пойнтеров было очень мало. Черные пойнтера от прежних собак не отличались типичностью и, видимо, выродились. Заслуживал внимания только кофейно-пегий Каптэн, выписанный из Англии Г.А. Чертковым и очень напоминавший рисунок кофейно-пегого пойнтера, помещенный в книге Беллькруа. Каптэн и сука Мегги дали несколько хороших собак, но, вообще говоря, принесли мало пользы. Несравненно большее значение для московских охотников имели пойнтера А.А. Ланского, выведенные им от собак, выписанных им и некоторыми другими охотниками в начале 70-х годов. Позднее, уже в 1880 году, появляются на выставках вывозные пойнтера Тюляева, Деккера и Хлудова, эта порода начинает преобладать в Москве над другими и распространяется отсюда в провинцию, даже в Петербург. Московские пойнтера оказались вместе с тем настолько удовлетворительными как по ладам, так и полевым качествам, что за последнее десятилетие в Москву было выписано очень немного ничем не выдававшихся собак, и лучшие наши доморощенные пойнтера могли смело конкурировать с первоклассными английскими. Только в последнее время кровь московских пойнтеров была несколько освежена подмесью собак из питомника Новицкого, бывшего единственным на всем юге России, наиболее нуждающимся в гладкошерстной легавой. В Петербурге до выписки пойнтеров графом Ферзеном (в 1887 году) были распространены преимущественно московские. Теперь количество пойнтеров здесь значительно увеличилось, и собаки Боде, Кенига, Карцева и других охотников нисколько не уступают московским.

     Для большего удобства обзора выдающихся современных русских пойнтеров мы рассмотрим их не в хронологическом порядке, по мере появления их на выставках, а по владельцам главных производителей, т.е. заводчикам.

    Самый старинный питомник пойнтеров, подразумевая под питомником не большое количество собак, а правильный вывод их, принадлежит А.А. Ланскому. Этому охотнику принадлежит великая заслуга - любовью к делу, знанием и умелым подбором вывести от породистых, но вовсе не первоклассных выписных собак несколько замечательных пойнтеров, которые могли смело стать наряду со знаменитыми английскими чемпионами. В большинстве случаев мы замечаем совершенно обратное явление: от превосходных вывозных производителей получается весьма заурядное потомство. Объясняется это неумением выбирать для сук подходящих кобелей, не имеющих общих недостатков, а также плохим присмотром при выращивании щенков.

    А.А. Ланским выписано было в 70-х годах довольно много собак, преимущественно сук. Первою (в 1870 году) получена им Юно, затем (в 1873 году) Нелли, Дон и Фан, и в 1877 году Диана, вскоре проданная М.Н. Чичагову.

    От Юно I, вывезенной из Англии, и Непира родились желто-пегий кобель Смокр, кофейно-пегий Омар и желто-пегая сука Юно II.

    От Дидо, вывезенной из Англии, и Смокра (Залогина) - Спорт I, Малюта (Марксиста) я Джон I (Powena).

    От Юно II и Спорта I - желто-пегие кобель Дом, суки Юно III, Дидо и Молли I.

    От Нелли, вывезенной из Англии, и Спорта I - желто-пегие суки Бьюти и Шпилька I (Шереметевского). От Бьюти и Бокса - желто-пегий кобель Крак и желто-пегие суки Нана I и Кора.

    От Фан, вывезенной из Англии, и Спорта 1 - желто-пегий кобель Стоп.

    От Нана I и Спорта I - Смокр II, Спорт II, Снопс I, Непир IV, Шотт и желто-пегая сука Молли II.

    От Юно IV к Спорта I - желто-пегие Нелли II, Долли I и Бетси.

    От Шпильки II и Девен-Панча, вывезенного из Англии А. Тюляевым, - желто-пегая сука Коса, и др.

    От Косы I и Бокса - желто-пегий кобель Спорт IX и желто-пегая сука Кет.

    От Долли и Спорта IX - темно-пегий кобель Снопс III.

    От Кет и Текса, вывезенного из Англии А.А.Надикто-Резуновым, - кофейно-пегая сука Мис.

    От Мис и Снопса III - кофейно-пегий кобель Том.

    До 1880 года пойнтера Ланского и им родственные не имели соперников и по праву считались лучшими. Около этого времени в Москву было выписано из Англии несколько очень хороших собак с отличной родословной, которой недоставало прежним московским пойнтерам. На VII очередной выставке 1881 года появились Гафиз А.Г. Тюляева и сестра его Кет В.В.Геслина (см. родословную Полли) от чемпиона Шот Соммерсона. Гафиз, красивый и ладный кобель, несколько лопоухий и слабозадый, получивший на VIII выставке золотую медаль, был много лучше своей сестры, мелкой, острорылой и совсем слабозадой суки.

рис. 160. Клара, господина Кочеткова, потом Тюляева. Большая серебряная медаль на XVII очередной выставке

    Вскоре вслед за тем выписанный красно-пегий кобель Девон-Панч (см. родословную Геро Роггена) был много выше Гафиза по ладам и по происхождению и действительно много способствовал освежению крови московских пойнтеров, дав в смешении с пойнтерами Ланского и Хлудова много выдающихся собак, в том числе и Спорта IX, хотя все-таки не принес той пользы, какую мог бы принести в других руках и при лучшем выборе суки для вязки. Что же касается Гафиза, то в потомстве его нельзя указать ни одной выдающейся собаки, кроме Клары (рис. 160) Кочеткова, приобретенной затем обратно Тюляевым: Клара - дочь Гафиза и Тамары; Тамара же происходит от Девон-Панча и Леди Коробова; последняя же от того же Гафиза и Клары А.Н. Дунаева. Таким образом Клара содержит в себе кровь Девон-Панча, но, вместе с тем, и кровь сен-жерменского брака, каковым, несомненно, была дунаевская Клара. Клара была, бесспорно, одною из лучших сук-пойнтеров на очередных выставках, что доказывается полученными ею призами на второстепенных английских выставках. Недостатки ее - подуздоватость и некоторая слабость зада. Однако до сих пор нельзя указать ни на одного выдающегося ее потомка*, кроме сына ее от старика Девон-Панча - Спорта Гедеонова, крупного и сильно сложенного, но грубого кобеля, получившего на XIX выставке большую серебряную медаль. Брат ее, красивый, но несколько растянутый и рыхлый Верный Кочеткова (рис. 171), тоже не дал ничего замечательного. Тем же недостатком, как и Верный, страдала и сестра его Донна (рис. 158).

* Клара была повязана в Англии с Назо оф Уптон Бека и дала от него Москве выдающегося кобеля Бека Натрускина.

рис. 171. Верный г. Кочеткова

    Почти одновременно с Тюляевым другой московский охотник, К.О. Деккер, выписал кофейно-пегих пойнтеров породы лорда Сефтона, от которых в течение 10 лет отвел немало очень хороших полевых собак весьма грубой и некрасивой внешности, отличавшихся прямыми, даже порочными плечами, отчего передние ноги имели вид подпорок. Этот недостаток упорно передавался всеми деккеровскими собаками, а потому они не имели почти никакого влияния на московских пойнтеров и, за исключением, кажется, одного Топа (на VII выставке), не показывались на очередных выставках.

рис. 158. Донна, сука г. Кочеткова. Серебряная медаль на XVII очередной выставке

    Гораздо большее значение для московских охотников имели пойнтера М.А. Хлудова, который по примеру своего брата и в особенности отца много содействовал распространению пойнтеров в России, выписывая из Англии превосходных производителей. Его кофейно-пегий Тюк-Ток, не имевший, однако, родословной (?), позднее (в 1884 году) Дональд II дали от выписной суки Мод, подаренной В.В. Геслину (при посредстве которого были куплены в Англии также пойнтера Тюляева и Деккера), а также от других сук очень много красивых и хороших полевых собак и способствовали распространению и моде на кофейно-пегих пойнтеров, которые в настоящее время многочисленнее желто-пегих. Мод, получившая на Х очередной выставке золотую медаль, очень ладная, но мелкая сучка, дала очень хорошую, но тоже мелкую суку Мод II. От Тюк-Тока и Кет Геслина (см. выше) произошла Кривая Альма. От Дональда III, имевшего превосходную родословную, замечательно крепко сложенного кобеля, но с короткою шеею и головою почти без перелома, Кривая Альма дала одного из лучших пойнтеров последних лет Сэра Дональда, получившего на XIX выставке золотую медаль, а на XX - звание чемпиона.

    Кроме названных собак в последнее десятилетие были выписаны из-за границы следующие пойнтера: Текс Резунова, Кора Ценкера (см. родословную Полли), Дон-Жуан сефтоновских собак и сука Сидней 111 (от Назо оф Киппинг Сольмса) Герасимова, Девон-Сам (завода Пулея) Биркенфельда. Из них Дон-Жуан и Сидней были на XIV очер. выставке (1888 год), но не обратили на себя никакого внимания. Как кажется, и другие собаки не были выставочными, и вообще, кроме Текса и отчасти Коры, отличной по себе суки, числящей в своей родословной наиболее выдающихся знаменитостей Англии, все эти пойнтера не оказали заметного влияния на московских собак.

рис. 167. Дон Э.А.Новицкого

    Гораздо большее значение для московских охотников имели пойнтера недавно умершего Э.А. Новицкого, устроившего в Новоукраинке, на юге России, в начале 80-х годов нечто вроде настоящего питомника пойнтеров, наподобие английских заводов, с несколькими парами производителей. Новицким было приобретено за границей, во Франции и Англии, с 1879 по 1888 год 14 пойнтеров, но, за исключением желто-пегого, очень старого и тяжелого кобеля Дона (рис. 167) сефтоновских собак, довольно похожего ладами на пойнтеров Ланского, первые пойнтера, купленные во Франции у Беллькруа и Поля Кальяра, оказались весьма заурядными собаками и не дали ничего замечательного. Настоящими производителями питомника Новицкого могут быть названы только Феллъ (рис. 153) и сестра его Фесталъ Норриша (Гладсом Ферзена - брат их), Везергиль-Дон Поттера и сука Альдин-Белль. Все эти собаки были показаны владельцем на XVI очередной выставке 1890 года и произвели на ней большую сенсацию, в особенности Альдин-Белль - превосходная и рослая сука, получившая в Англии несколько первых призов, а на XVI Моск. выставке удостоенная золотой медали. Изо всех кобелей лучшим надо считать Фелля. Эти четыре производителя дали много первоклассных собак, освеживших кровь московских пойнтеров. Особенного внимания заслуживают Коунтесс Альдин (рис. 159) от Везергиль-Дона и Альдин-Белль, от Фид Фелля и Альдин-Белль, получившие на XIX очередной выставке золотые медали и приз, также Роз оф Руссиа, сестра Фида, не уступающая в красоте своей матери.

рис. 159. Коунтес-Альдин Э.А.Новицкого

    С 1887 года петербургский охотник граф Ферзен, в свою очередь, выписывает для своего питомника за очень дорогую цену несколько первоклассных пойнтеров. Из них желто-пегий Гладсом, брат Фелля (от Флюка и чемпиона Гли Шильда), и кофейно-пегий Сквайр оф Уптон от Назо оф Киппинга кн. Сольмса и чемпиона Нан Бека, показанные на XIV очередной выставке, настолько отличались, особенно первый, от московских пойнтеров, что возбудили оживленную полемику. Гладсом, получивший призы на английских выставках и состязаниях несмотря на очень сильные рабочие части, не понравился московским охотникам своею острою мордою, почти без перелома, плохим прутом и получил только малую серебряную медаль. Такая же награда была присуждена Сквайру оф Уптону, имевшему три первых приза, в том числе один на Бирмингамской (первоклассной) выставке, и приобретенному за 200 ф.ст. Судьи также нашли его голову некрасивою, глаза слишком светлыми, а прут очень длинным, серноватым и псовистым. В следующем году на XV очередной выставке Сквайр оф Уптон получил большую серебряную медаль, которую вполне заслуживал. Вместе с ним была показана очень хорошая кофейно-пегая сука Леди Джен собак Лойд-Лойда, получившая приз на XXXI выставке Кеннель-клуба. Леди Джен имела очень хорошие голову, колодку и ноги, но грубый псовистый прут и небольшой подгрудок. Позднее граф Ферзен выписал еще несколько пойнтеров, из числа которых кобель Bang of the Border и сука Rampich (рис. 157) были выставлены им в 1891 году на IV очередной выставке Общества любителей породистых собак. Сука не представляла ничего замечательного и имела порочные (оттопырившиеся) уши; что же касается кобеля, то хотя он несколько мал и имел тоже довольно острую морду, но был вообще очень ладен, почему получил большую серебряную медаль и приз. На полевых испытаниях он показал хорошее чутье.

рис. 157. Рампиш, сука графа Ферзина

    В настоящее время почти все петербургские пойнтера содержат кровь ферзеновских собак, и между ними очень часто встречаются замечательные экземпляры, нисколько не уступающие московским представителям этой породы. Таковы желто-пегие суки Э.А. Боде Рафта (рис. 170), дочь Гладсома Ферзена и Нелли Чевакинского (собак Ланского) и дочь Рафты и Bank of the Border'a - Салъва. Рафта г. Боде получила две золотые медали и два приза на выставках Общества любителей породистых собак, а Сальва - большую серебряную медаль и 1-й приз на полевом состязании того же общества в Петербурге. Кроме того, достоин внимания Пир А.П.  Чевакинского от Рафты Боде и Спорта IX Ланского, получивший на VI и VII выставках О.Л.П.С. большие серебряные медали и призы.

рис. 170. Рафта господина Боде

    Лучшими пойнтерами в Петербурге, если не во всей России, надо, вероятно, признать выписанных в 1894 году кофейно-пегих пойнтеров Девоншир Неро и Девоншир Леди из питомника известного Lee Bulled петербургским негоциантом-охотником Л.Л.Кенигом. Особенно хорош Девоншир Неро (рис. 169), получивший на выставках Англии, Франции и пр. стран 16 первых призов, 2 вторых, 3 кубка и 6 специальных призов, а на полевых испытаниях - первый приз и кубок, два вторых и один четвертый приз. Недавно также известным петербургским охотником Г.П. Карцевым приобретены за границей очень хорошие пойнтера.

    Еще более заслуживает внимания кофейно-пегий пойнтер чемпион Banker (К.С.S.В. - 22.173), купленный в 1894 году Л.Л.Понндорфом и в настоящее время находящийся в Одессе. Banker - сын премированных родителей: отца Motion Baron (см. выше) и матери Juno (Beau of Devon-Belle).

    Призы Banker получил следующие: a) Cup Warwick 1887 г.; б) 2 первых приза Kennel Club в Barn Elms 1887 г.; в) Cup Brighton 1887 и 1888 гг.; г) призы для лучших собак der Ausstellung Exeter 1889 г.; д) 1-й приз (Champion) Kennel Club Olympia 1889 г.; е) 1-й приз (Champion) Brighton 1889 г.; ж) 1-й приз (Champion) Cardiff 1890 г.; з) 1-й приз (Champion) Agricultur Hall London 1891 г.

    После себя Банкер оставил знаменитых наследников, ныне премированных, так, например: Molton-Bruce, Molton-Byre, Molton-Bia (1 Pr. Field-trials Shrewsbury). Более точные и подробные сведения о родословной Банкера можно найти в книге Rawdon Lee на стр. 258 и 259.

    Прилагаем родословные суки Полли и кобеля Геро, так как по этим родословным можно разыскать происхождение большей части московских пойнтеров.

рис. 172. Геро г. Роггена

Родословная кофейно-пегой суки-пойнтера Полли А. Г. Штеккера(род.1892 г.)

    На XXI очередной выставке получила большую серебряную медаль; на полевых испытаниях Московского общества охоты 14 августа 1893 г. - первый приз в отделе первопольных собак. (Р. К. И. О. О. - "Родословная книга Императорского общества охоты").

Родословная красно-пегого пойнтера Геро Р.Роггена

    На XXI очередной выставке получил звание чемпиона; на полевых испытаниях в 1894 году Московского общества охоты - первый приз.

Таблица размъровъ извъстныхъ пойнтеровъ

Вообще туловище короче, чъмь у сеттера, хвостъ короче, голова короче, черепъ шире, въсь больше.

Вернуться назад
Вернуться на главную

2003-2007 © Наталия Якунина
При использовании любых материалов ссылка на сайт www.irlsetter.narod.ru обязательна