За последние годы очень часто стали появляться в охотничьей литературе статьи, направленные против полевых качеств пойнтеров. Правда, что статьи эти писались не ружейными охотниками, не людьми дельными, опытными и знающими толк в подружейных собаках, а больше всезнайками-борзописцами, охотившимися с сомнительным качеством подружейными гончими, - но это не мешало господам всезнайкам авторитетным тоном изрекать такие положения, что у пойнтеров и чутье-то коротко, и стомчивы-то они, и что в лесу они никуда не годятся, и прочее и тому подобное. Будучи страстным охотником и страстным любителем пойнтеров, я много раз порывался сказать в их защиту несколько слов, но недосуг мешал мне исполнить до сих пор мое намерение. Сам я веду породу пойнтеров более двадцати лет, присмотрелся к ним и изучил их до тонкости, и нахожу, что никакая другая порода подружейных собак не может идти в сравнение с пойнтерами. Не знаю, чем руководствуются, утверждая, что иностранцы никогда не охотятся в лесу с пойнтерами, а имеют для леса особые породы собак. Думается мне, что мнение это ни на чем не основано, так как, насколько мне лично известно, и в Англии, и в Германии, и в Бельгии, и во Франции на охоте по лесной дичи пойнтеров предпочитают сеттерам. Блестящим подтверждением моих слов может служить то обстоятельство, что такой охотник, как Белькруа, пригласив А.Н. Дунаева охотиться с ним под Орлеаном, взял с собою для охоты по лесной дичи свою знаменитую суку-пойнтера Юно: она не посрамила своего хозяина и показала, как в лесу работают кровные и чистопородные пойнтеры. Есть авторитетные писатели, которые находят смешным сравнивать чутье пойнтеров с чутьем сеттеров и легавых. Всякий охотник соглашался с этим положением, полагая, что преимущество дается чутью пойнтеров, но теперь оказалось почему-то наоборот, что у пойнтеров чутье очень коротко. Мне кажется, что вместо препирательств насчет того, коротко или длинно чутье у пойнтеров, - не лучше ли и не доказательнее ли будет рассказать здесь несколько случаев охоты с пойнтерами, - случаев, которые будут говорить сами за себя. В первых числах сентября 1880 года охотился я с Д.Н. Чичаговым и И.И. Залогиным за тетеревами во Владимирской губернии в Покровском уезде. Разойдясь со своими товарищами, я скоро напал на неразбитый выводок тетеревей, штук в десять, и в продолжение каких-нибудь пятнадцати минут убил из них шесть штук, поднимая поодиночке. Седьмой молодой тетерев-черныш вскочил от меня, и очень далеко; но так как место было открытое, я по нем выстрелил, однако он полетел далее, остальные улетели без выстрела. В это время на мою частую стрельбу подошли мои товарищи, мы сели, я стал потрошить убитых тетеревей, и мой незабвенный Спорт 1, как всегда, поместился около меня. Пока я удовлетворял любопытство моих товарищей рассказом о поднятом мною только что выводке, Спорт несколько раз приподнимал голову и поводил чутьем. Но вот Спорт приподнимается и принимает такую позу, как бы прихватывает по дичи. Шутя, я потрепал его рукой, говоря: "Ложись, ты врешь",- но он поворачивает ко мне свою умную голову, как будто хочет сказать мне, что он не врет, и я, знакомый с этим движением и взглядом, беру ружье и посылаю его вперед. Он немедленно с места отдыха повел. Я думал, что Спорт прихватил по следу, быть может, бежавшего здесь тетерева, так как это было недалеко от места, где я нашел выводок и стрелял, но, пройдя шагов сто, он сделал стойку. Я подошел к нему, стал его гладить и закричал моим товарищам, чтобы они обратили внимание на чутье и стойку. По моему приказанию Спорт сделал несколько шагов и уперся; я стал смотреть - не увижу ли затаившегося тетерева, и действительно увидал молодого черныша, по которому я стрелял, мертвым. Вот и другой случай, бывший с тем же Спортом, когда я натаскивал его по тетеревам по второму полю (первый год я своих собак всегда натаскиваю в болоте). Охотился я в Смоленской губернии в имении И.Н. Тулубьева в присутствии М.М. Ржевского. Возвращаясь с охоты, мы шли дорогой, Спорт шел позади меня; вдруг он остановился на дороге, и, когда я ему сказал "вперед", он медленно повел напрямик в мелоча, которые были от дороги на расстоянии не менее 300 шагов; подойдя к ним, он остановился. Тогда мы приблизились к нему, и я его послал вперед; он провел еще шагов сорок и замер на стойке. Мы нашли здесь большой выводок тетеревей. Это было в конце июля. Третий поразительный случай был во время охоты по болотной дичи близ Бедрина. В самой топи Г.А. Морис убил бекаса, но не мог его взять, так как у него собака не подавала; произошло это около 8 часов утра. Часу уже в четвертом я сошелся с Г.А. Морис, и мы решили ехать в охотничий дом. Г.А. Морис очень жалел, что потерял бекаса, и я ему сказал, что поедем мы домой мимо этого болота и можем бекаса поискать. Когда мы подъехали к болоту, я завел Спорта против ветра и послал его искать; он моментально поднял голову и напрямик повел к тому месту, где упал бекас; вел он не менее 70 шагов, потом остановился, на мой приказ взять бекаса он нагнулся, взял его и принес ко мне. Подобных случаев в продолжение трехлетней моей со Спортом охоты было немало. Все выше мною сказанное могут подтвердить названные товарищи и знакомые по охоте, которые живы и сейчас. Я мог бы привести еще несколько подобных случаев, но не желаю утомлять читателя и растравлять еще не зажившие раны, нанесенные моему сердцу потерей неоценимого друга. Скажу одно, что Спорт был замечательною собакою, как по чутью, по поиску, так и по неутомимости и уму. Я с ним охотился по пяти-шести дней подряд, и Спорт мой не знал усталости; он, бывало, как начнет утром, таким же поиском кончит вечером. Искал он очень быстро в болоте, я его отпускал, как мне хотелось, в лесу ходил он быстро, но все время был у меня на глазах. Дичь он подавал замечательно, но после выстрела никогда не бросался к убитой птице без моего приказания. Я затрудняюсь сказать, где он работал лучше - в болоте ли или в лесу, - но я знаю, что, охотясь с ним восемь лет, я убил из-под него дичи не менее 5 тыс. штук, как-то: глухарей, тетеревей, белых и серых куропаток, вальдшнепов, дупелей, бекасов и гаршнепов, и из них ни одной штуки я не убил без стойки и ни одной из них не потерял. Вот уже семь лет, как нет у меня моего незабвенного Спорта, но, когда про него заходит разговор, я без слез не могу о нем вспоминать… То же, что мною сказано про чутье, поиск и другие полевые качества моего покойного Спорта, я могу сказать и про качества его братьев: Малюты покойного Г.О. Марконета, Бокса И.И. Залогина и Джона Р.Р. Рогена. Моя Нана была также превосходною полевою собакою, как в лесу, так и в болоте, но чутьем она много уступала вышеназванным собакам. Кроме того, я могу указать как на очень чутьистых пойнтеров: на Дона, белого с коричневым, выписанного мною из Англии и уступленного Д.Н. Чичагову, работавшего до 11 лет; на Текса, вывезенного из Англии Резуновым, пойнтера, имеющего замечательное чутье, раскидистый поиск, превосходно ходящего в лесу и болоте, неутомимого и очень хорошего по виду, теперь ему идет пятое поле. После всего мною сказанного я спрашиваю у читателя: годятся ли кровные пойнтеры для охоты в лесу и болоте? Много мне приходилось слышать и читать нареканий на кровных пойнтеров. Некоторые охотники, мнящие себя авторитетами, брались натаскивать пойнтеров, но, увы! - ничего не могли из них сделать, и решили, что пойнтеры никуда не годные собаки. Не проще ли гораздо вместо того, чтобы искать причину этому в негодности пойнтеров, искать ее в том, как за них взяться? Поэтому-то собаки у них отбивались от рук и делались собаками, охотящимися для себя и забывающими о существовании охотника. У опытного и дельного охотника хорошо поставленный кровный пойнтер будет подводить, и поднимать дичь по слову "вперед", а по взлетающей дичи не будет трогаться с места. Теперь несколько слов относительно сравнения прежних сеттеров и легавых с пойнтерами. Я могу сказать, что я не только помню прежних сеттеров и легавых, но и имел и знал их качества. В конце 50-х годов графом С.С. Ланским (сыном министра) были выписаны ирландские сеттеры очень большого роста, страшно сильного сложения и весьма красивые. В начале 60-х годов им же были выписаны из Англии черные с легкими подпалинами пойнтеры, также очень большого роста, хорошо сложенные и красивые по внешности. От графа С.С. Ланского перешли две собаки, а именно: ирландский сеттер Султан I и пойнтер сука Булка - к А.Н. Волкову. В 1864 г. я был приглашен А.Н. Волковым на охоту во Владимирскую губернию, в Покровский уезд, где мы должны были охотиться целую неделю. В Покрове мы остановились у Я.Д. Баскакова; туда же приехал и Е.С. Прокудин-Горский и сообщил нам, что дичи очень много. На другой день мы отправились на охоту за тетеревами: А.Н. Волков со своим Султаном, Е.С. Прокудин-Горский с Оражем - помесь легавой с пойнтером, превосходно натасканным и поставленным; я свою молодую суку Каму оставил дома, (Кама происходила от Султана и Никсы - собак А.Н. Волкова) и пошел с Я.Д. Баскаковым и его Султаном, происходившим кровным французским браком от собак, вывезенных из Франции Вятским губернатором г. Семеновым. Мы охотились в княжеских шалашах три дня, дичи нашли массу, и вот тут-то я видел работу сеттера Султана и других собак. Султан хорошо был натаскан и отлично поставлен Никитой Федоровичем Нахабинским, бывшим егерем покойных В.Н. Вакселя и И.И. Усачева, имел хорошее чутье и хороший поиск, но не такой раскидистый и быстрый, как у кровных пойнтеров. К концу второго дня охоты Султан А.Н. Волкова перестал искать от усталости, несмотря на то, что А.Н. Волков не прошел в эти дни и половины того, что прошли другие охотники, так как сам А.Н. Волков не мог много ходить. Пойнтеры всегда окажутся выигрывающими по чутью перед кровными сеттерами, не говоря уже о тех сеттерах, которым некоторые охотники поют хвалебные гимны, сообщая в то же время, что хваленые их сеттеры происходят от какой-то неизвестной или подозрительной суки - сеттера и от Жука или Шарика.
2003
©
Наталия Якунина |
, |
