В ЛУГАХ

РИСУНКИ А. КОМАРОВА

...Состязания легавых проводились в том году за Раменским. Дичи было немного, вдобавок и погода выдалась, как назло, преотвратительная: несколько суток подряд лил дождь, земля раскисла, луговые канавы наполнились водой доверху, и перебираться через них было мучением. Бесконечный ливень не давал собакам работать в полную силу. Судьи снимали с состязаний то одного, то другого пса: того - за отсутствие чутья, того- за пустые стойки, того за отказ идти в поиск.

Все - и сами судьи, и и владельцы собак, и просто любители порадоваться красивой работе легаша, - все вымокли и нервничали.

Шутка ли! Последний день состязаний заканчивался, а на дипломы прошли всего четыре собаки из тридцати семи. Да и из этих дипломов лишь один был второй степени, а остальные - третьей, и все с очень низкими баллами.

- А больше дипломов и не дадут! - посмеивался, вышагивая рядом со мною , плотный мужчина в зеленой армейской плащ-палатке, напоминающей покроем кавказскую бурку. - Зря ноги бьют... И я теперь за свою Сильву спокоен. Первое место у меня в кармане.

Накануне я видела Сильву, тяжелую, грубоватую, континентальную легавую с вялым поиском. Она работала как-то равнодушно, без того огонька, что дорог в легаше.

- Однако вы все-таки не уехали? Остались? - спросил я, благоразумно помалкивая о своем впечатлении от действий Сильвы. - Значит, на что-то еще надеетесь?

- Ни на что я не надеюсь! - отрезал мой сосед и сердито покосился на меня маленьким, глубоко запрятанным в припухшие веки, глазом. А вернее - ни на кого не надеюсь! Знаем мы эти "испытания-состязания"... Все егеря и судьи заодно.... своих собак протаскивают, а чужих гробят... Если у тебя кобель или сука от ихних производителей - сейчас им диплом, сейчас им приз... А если не от ихних - шиш с маком. Зна-а-аем! Мне просто повезло. Но не на такого напали, голубчики! Думали, Сильва получила диплом, так я и уеду? Не вышел номер!

Я отодвинулся от непрошенного собеседника и молча продолжал следить за состязаниями. Выступала некрупная сучка-гордон, очень старательная, но , видимо, донельзя задерганная, "перетянутая", как говорят охотники. Как раз в эту минуту сучка прихватила и тио, с остановками, повела.

Все оживились, убыстрили шаг, торопясь подойти поближе.

- Посылайте собаку! - приказал один из судей ведущему.

Тот кивнул и подбежал к суке.

Вперед! - крикнул он. - Вперед! Ну?! Кому сказали? Грубый окрик подействовал на собаку совсем не так, как хотел того хозяин. Она прижалась, словно бы съежилась, и окаменела, отказываясь продвинуться вперед хотя бы на вершок.

- Вперед! Вперед! - надрывался ведущий, а собака стояла, видимо боясь нечаянно столкнуть птицу.

- С тугой подводочкой! - послышался уже знакомый мне, чуть задыхающийся жирный голос. - Теперь все!

Ведущему удалось наконец послать собаку. Она провела еще шагов пять-шесть , встала, потерянно кинулась влево, потом вправо., вернулась, "заковырялась"...

- Возьмите собаку на поводок! - распорядился сухонький, как старая валежинка, судья и неторопливо пошевелил запавшими губами. - вторая пустая стойка. Собака снимается.

Остальные судьи, делая пометки в записных книжечках, покивали головами, согласно помахали руками: дескать, мы того же мнения...

Подошли владельцы других собак, сбились вокруг судейской коллегии, шумно заговорили, все вместе продвинулись немного вперед, кто-то взял стороной и вдруг... - прр-р-р-р-... метрах в семи левее того места, где "ковырялась" задерганная сучка, поднялся перепел. Огорченный владелец гордона махнул с досады рукой и отошел в сторону.

- Учить, учить надо уметь собак! - крикнул ему вслед мой сосед в зеленом плаще. Тут тебе, друг , не забава!

- Следите, куда переместился перепел! - приказал главный судья, тот самый сухонький, похожий на валежинку, старичок. - Все следите. Чья очередь? Ваша, Иван Николаевич? Давайте Асту... Поведете на перемещенного.

- Видали? - сразу всполошась хриплым от волнения голосом спросил меня человек в плаще-накидке. Чуть птица появилась, сейчас - Асту...

- Так ведь ее очередь! - сухо ответил я.

- Знаем мы эту очередь ... - зло возразил человек в плаще. - Ну, ничего... Ничего... Еще пусть сработает! Пусть-ка сработает!

К радости завистливого владельца Сильвы неудачно сработали и Аста, и следующая за ней собака. Перепел, как сквозь землю провалился, хотя все приметили отаву, где села птица.

- Вот вам и "очередь", хе-хе-хе! - посмеивался возле меня владелец Сильвы. - Хотели своих вытянуть, да фокус не удался. Факир, как говорится, был пьян, монета отсырела, хе-хе-хе... Ну, теперь бояться некого. Одна Аста страшна была... А эти, остальные...- Видимо, совершенно уверясь в своей победе, он неожиданно дернул еня за рукав.

- Глядите-ка глядите!.. Да куда вы?! Вон на ту ирландскую сучку... О господи! Не собака, а чистый чертеж... Коромысло! И ее привели... Ну, анекдот!

Я посмотрел на собаку, указанную соседом. Молодая, лет двух ирландская сука со светловатыми очесами действительно казалась худой и на первый взгляд очень жидкой. Вымокшая, дрожащая , с резко выступавшими под мокрой шерстью ребрами, слипшимся и оттого убогим пером на хвосте она произвела неважное впечатление.

Но грудь у нее была глубокая, спина так и пружинилась, а чутье напряженно и нервно ловило запахи поля... собаку крепко держал на поводке, то и дело наколняясь к ней и успокаивая, очень высокий, и как все высокие люди, немного сутулый юноша с узкими, темными татарскими глазами.

- Молода еще, не сложилась... - сказал я о собаке своему неприятному соседу.

- Чего там! - туту же пренебрежительно отозвался от. - Такой и останется "фанерной", как есть! Что я? Не знаю ее что ли? Эта сучка сейчас провалится с терском. Вот увидите! Чего ж5е и ждать! Ублюдок.

- Почему же ублюдок? - невольно раздраженный самоуверенным и снисходительным тоном соседа спросил я. - Ничего в ней нет ублюдочного...

- Ну, вы еще молоды о собаках судить! - перебил меня человек в плаще-накидке. - А я всю историю этой суки знаю... последняя, если хотите в помете была. Хозяин ее утопить решил за хилость, чтобы другим щенкам жизнь не заедала, да его супруга вмешалась, пожалела собачку, видите ли!

- Откуда вам все подробности известны?

Мне и не то еще известно... "Зарю", - эту сучку Зарей зовут, - никто брать не хотел. Всех щенков почти раскупили, а а на Зарю и не смотрел никто. Одна хозяйка разве, которая над ней тряслась... Ну, а потом еще один чудак нашелся. вот этот самый молодой человек, ее нынешний хозяин. сразу ясно, что в собаках ни уха , ни рыла... Ему, видите ли, понравилось, что Заря всех прочих щенков сообразительнее... Умора, ей-богу!.. Он, понимаете, в июле щенка выбирал, в жаркий день, , так все собачки как попало на полу валялись, а эта самая Заря, дескать, под хозяйский сервант забилась. От солнца и мух, стало быть... хе-хе-хе. И еще. Когда щенки играли, то она, Заря, их обманывала. Куснет - и бежать. Они за ней, настигают, так Заря кувырк сейчас под ноги, все через нее комом, а она - в обратную сторону....

Я улыбнулся.

- Чему вы улыбаетесь? Думаете, этим сказочкам кто-нибудь верит? Ерунда! Просто хозяин Зари этой - студент, деньжонок у него маловато, а сучку дешевле отдавали - за сотню... Понимэ?.. Это когда за всякого другого щенка две с половиной тянули... Вот вам и вся сообразительность!.. Да!.. И не случайно эта Заря два раза уже воспалением легких болела... Природа - она свое скажет! Пенициллинами кололи, компрессы ставили, на врачей тратились, говорят. Эка чушь! Дали бы ей спокойно сдохнуть, и все дела. Все равно из дряни рабочей собаки не получится. Верно говорю. Я видел, как ее натаскать пытались! Сам Иван Егорович над ней бился... У него еще четверо в натаске было, так те давно принялись, такие стойки закатывали, что - ну, все отдай, а Заря ваша только бабочек ловила, да чесалась... И нечего было это недоразумение на состязания записывать. Либо на второй параллели лапы протянет, либо дичь спарывать будет... Вы глядите лучше - кости в собаке нет, одна дрожь, а чутью и взяться неоткуда. вот так. Вот в таком плане, молодой человек!

Я не обратил бы, пожалуй, внимания на эти слова, не донесись до меня невзначай обрывок чужого разговора:

- Никак Зарю вывели?

- Она...

- Вот это зря. Ирландистам лишний минус. Собачка никуда... помнишь в натаске-то?..

- Как не помнить. Бестолочь!

А хозяин Зари, ни с кем, видимо, близко не знакомый, все шел с собакой за судьями и неуверенно улыбался, замечая направленные него суку взгляды.

Мне стало жаль этого юношу с чистыми глазами, не подозревавшего, видимо, что через каких-нибудь пятнадцать минут его любимую Зарю ждет страшный провал.

Ведь, наверное, так волновался парень, экономя на стипендии и выбирая дешевого щенка, так надеялся, что этот его риск будет оправдан, и столько сил положил, чтобы вырастить слабую собачку, а потом натаскать...

Но еще сильнее чувства жалости, испытанного мною к незадачливому владельцу Зари, была горечь от мысли, что завистливый человек в плаще-накидке мог оказаться хоть в чем-то прав и сейчас снова будет торжествовать, открыто радуясь чужой беде.

Серый дождь, серый луг, мокрые собаки - все сразу стало скучным, неинтересным.

Захотелось махнуть на эти состязания рукой, повернуться, да и пошагать на станцию.

Но я представил себе пустынные луга, долгий путь в одиночестве, без спора и товарищеской шутки, и все же решил остаться. Благо , дело шло к концу.

- Давайте Зарю! - распорядился главный судья. Навстречу юноше вышел из группы седой, чуть раскачивающийся на ходу, человек в серой брезентовой куртке, синих галифе и рыжей финской шапочке. Он пожал юноше руку, что-то негромко сказал и, откинувшись назад сухощавым корпусом, тихонько рассмеялся.

Этот бы тот самый Иван Егорович, о котором упомянул владелец Сильвы, - один из лучших наших натасчиков и судей, что учил и Зарю.

- "Дед" новичка перед похоронами ободряет! - бросил кто-то у нас за спиной.

- Похороны по самому поганому разряду... - поддержал еще кто-то.

Да, сомнений не оставалось. На предстояло еще одно огорчение. Будь дело иначе, Иван Егорович, наверняка, сам выступал бы с Зарей, не доверив управление хорошей собаки такому юнцу, как ее хозяин. Кто же не знает привычек Ивана Егоровича?! А тут он явно предпочел остаться в стороне... Ну, что же? Иван Егорович имел на это право. Вот только его подбадривающий смех был не уместен и не нужен.

- Посылайте собаку! - сказал главный судья.

Юноша вышел вперед, нагнулся, огладил натянувшую поводок Зарю, отстегнул карабин...

- Горячо взяла - усмехнулись сзади.

- На десять минут, больше ее не хватит...

Где там десять! Дай бог - пять!

Заря стелилась над мокрым лугом в бешеном галопе... Свисток... Поворот... Бешеный галоп... Свисток... Поворот...

- Ходит!

- Ну, у "деда" была все-таки...

- Подумаешь, ходит... Козу на веревке два месяца гонять и коза челнок усвоит!

- Нет, братцы, ход хорош!

- Да сдохнет сейчас. Поиск слишком широк!

- Это не грех, а счастье, если собака так послушна!

- Я вам не об этом толкую. Говорю - с такой быстротой, на таком поиске - мигом выдохнется. Кости нет.

- Д-а!... С этим не спорю... Кости маловато.

Но Заре не было дела до этих отрывистых разговоров, до наших человеческих страстей и волнений. Она, вероятно, застоялась, и теперь, не щадя, расходовала силы.

Прошло пять, прошло десять минут... Заря не сбавляла хода. Бурным, неистовым оставался ее широкий поиск, и только рыжие уши вились на мокрой травой луга... Теперь разговоры стихли. Человек в плащ-накидке шагал, тяжело дыша и спотыкаясь: под ноги он не глядя, только следил за Зарей. Заря сделала еще десяток параллелей. Теперь уже никто не сомневался - она не выдохнется, в ее легком теле таился огромный запас сил, и она не сбавит хода ни через час, ни через два... Но птицы Заря не находила. Птицы у нее не было.

И тогда человек в плаще остановился, вытащил большой, грязноватый носовой платок, отер лицо и облегченно перевел дух.

- Так она пусть до завтра ходит! - хохотнул от. - Бегать - то научили, а чутью не научишь. его иметь надо. Име-е-еть!

Что можно было возразить?

Заря действительно по-прежнему оставалась без птицы. Галоп ее был легок и красив, челнок безупречен, но птицы она не находила.

Есть такие собаки, к несчастью.

Всем взяла, кажется, всем покорила, а чутья у нее, как у старого трубокура. Мордой в птицу упрется, но не почувствует.

Судьи остановились, совещаясь. может быть, решали, где еще испробовать собаку, может быть, кто-нибудь предлагал "остановить" ирландку до первого перепела и бекаса.

И тут Заря прихватила. Этот молниеносный переход от яростной стремительности к полной окаменелости, всегда прекрасный в ирландском сеттере, здесь бы особенно волнующ.

- Есть! - выдохнул кто-то.

- Посылайте! - нервно крикнули из группы судей.

Иван Егорович невольно вышел вперед. Владелец же Зари не торопился. Он подбежал к ней как-то, как всем нам казалось, лениво, а подбежав, не стал кричать, лишь потрепал по вытянутой в струну спине.

- Передержит черт!

Но Заря уже вела. Растянувшись, словно уменьшившись в росте, медленно, аккуратно переступая нервными лапами, высоко держа чутье... Пять... Десять... Пятнадцать шагов... Двадцать... Двадцать пять...

Я мельком глянул на владельца Сильвы. Он вытянул шею, багровая нижняя губа его отвалилась, и на толстом лице было выражение острой тревоги.

Никто уже не шел. Все стояли одной тесной толпой и следили, следили...

Тридцать... Тридцать пять...

- Стоит... - прошептали в группе судей.

Да, Заря дальше не двигалась. Она замерла в стойке.

- Посылайте!

Шаг, два, пять, Семь...

- Посылайте!

Еще шаг... Еще шесть...

- Посылайте!

Еще несколько шагов.

Охватившая меня радость вдруг исчезла.

Эх, Заря, Заря! Уж лучше бы ты не волновала, не радовала красивым ходом, чтобы так окончить работу!

То же самое, что и я, ощущали, видимо, и остальные охотники.

- Все ясно! Манерничает! - разочарованно заговорили вокруг.

- Н-да! Дичь давно подняла бы!

- Балетный номер... Эх!

Один владелец Сильвы не огорчился. Утерев рукавом потным лоб, он зачастил, обращаясь то к одному, то к другому из нас:

- Пустая!.. Снимать надо!.. Это же автомат, а не собака!... Ха-ха! Не-е! Такого чутья не может быть!.. Снимать надо! Чего судьи смотрят?

Главный судья пометил что-то в своей книжке, перекинулся словами с помощниками.

- Послушайте! - окликнул он вышедшего немного вперед Ивана Егоровича. - Скажите, пожалуй, владельцу, чтобы взял Зарю к ноге...

- Одну минутку! - отозвался Иван Егорович. - Пусть ведет дальше...

Юноша оглянулся, быстро кивнул, вытянул руку, и мы услышали срывающийся басок:

- Вперед!

Зарю словно подтолкнули. она быстро, легко продвинулась на десяток шагов, и только туту мы увидели: да, вот теперь Заря встала!

Изваянная страсть. Задержанный в самой яркой вспышке огонь. Пуля, на миг, оборвавшая полет...

Перепел поднялся в девяти шагах перед собакой.

В такую работу было трудно поверить.

- Родная! - не выдержав, закричал кто-то. - Родная, взяла!

Мы окружили смущенного юношу, его собаку, жали руку Ивану Егоровичу.

- Все назад! - рассердился главный судья. - Все назад. Безобразие! Молодой человек... Простите, забыл ваше имя?.. Ведите Зарю на перемещенного! Быстро! Быстро!

Мы отхлынули. Владелец Зари, отведя ее от прежней сидки птицы, вновь послал ирландку.

- Не может быть! - срывающимся голосом бормотал владелец Сильвы. - Как же так? Граждане! Это птица бежала... Неверно все! Нельзя засчитывать...

- Бежала тебе птица! - насмешливо бросили ему. - Как же! Да еще по прямой! Ты, охо-о-охотничек!..

А Заря уже "взяла" перемещенного перепела.

Все сгрудились вокруг собаки, подошли к нам и судьи.

- Вот это работка!

- Дождались, наконец! Увидели дело!

- Иван Егорович, что же вы молчали про Зарю? Что сами не вели? Схитрили?

Иван Егорович, трогая жилистой рукой острую, седую бородку, лишь улыбался:

- Зачем же мне ее вести? Ее хозяин провел неплохо!

- Да такую собаку кто хочешь веди - не откажет!

Владелец Зари, покрасневший, смущенный, не знал, куда деваться от дружеских похлопываний, от рукопожатий и похвал.

Потом вдруг присел, обнял мокрую, пахнущую псиной голову собаки и крепко поцеловал Зарю в лоб, в ухо, в шею...

Из лугов возвращались тесной гурьбой. Один владелец Сильвы обиженно держался в стороне, хмура помалкивая.

А мне легко и светло думалось о судьбе Зари. О судьбе последнего в помете щенка, хилого и слабого, чью жизнь спасли человеческая любовь и воля.

Много в мире такой любви и воли. И они никогда не остаются без награды. Никогда! Я догнал Зарю, потрепал по шее, и она, будто впрямь поняв мои мысли, жарко, ласково покосилась добрым, золотистым глазом и колыхнула спиной...

Владимир Прибытков

вернуться назад
вернуться на главную