Мои охотничьи друзья

     Это правда, что  среди охотников встречаются разные люди. Некоторые из них действительно относятся к природе и дичи потребительски, для них важно прежде всего добыть мясо и как можно больше, они не озабочены воспроизводством дичи, экологическими проблемами, сохранением исчезающих видов зверей и птиц.

     Но мы хорошо знаем, что профессиональные охотники, занимающиеся добычей пушного зверя  или заготовкой оленины или пантов, прекрасно понимают, что их угодья не безграничны и следует по хозяйски использовать природные богатства ибо в противном случае они могут лишиться источников своего существования – диких животных.

     Есть еще одна группа охотников, их иногда называют любителями спортивной охоты. Многие любители спортивной охоты имеют охотничьих собак, занимаются их разведением, как правило, эти собаководы становились членами секции охотничьего собаководства (теперь клуб охотничьего собаководства). Среди этих охотников у меня было больше всего друзей и приятелей. Охотник с его спутником и другом – охотничьей собакой получает несоизмеримо больший эмоциональный заряд, чем охотник- одиночка.

      Сама работа  собаки, будь то легавая, лайка, гончая, борзая или другой породы доставляет большую радость и заставляет сильнее биться сердце настоящего охотника. И стойка легавой собаки с уверенной подводкой и подъемом птицы и яркий гон гончих с музыкальными голосами и переливами ("что твой Россини, что твой Бетховен") как писал Н.А. Некрасов, и четкая работа лайки по пушному зверю или по медведю и яростная скачка борзой, преследующей зайца или лису – и все это в обрамлении нашей замечательной Российской природы – и составляет настоящее счастье охотнику.

    Я уверен, что именно охотники больше всех заинтересованы в сохранении и приумножении животного мира, а также в сбережении мест природного обитания животных и птиц: лесов, полей, моховых болот, озер и рек, составляющих национальное богатство народа нашей страны.

     К своим охотничьим друзьям я отношу не только охотников, но и их спутников, верных друзей и помощников – охотничьих собак. За свою жизнь я повидал много замечательных четвероногих друзей – и на охотах и на полевых испытаниях и выставках собак. О них я всегда с благодарностью вспоминаю и бывает безумно жаль каждого из них, кто навсегда уходит, ведь жизнь собаки гораздо короче человеческой.

     Воспоминания мои начинаются с самого раннего детства. Я помню, что в 1938  году, когда мне было 3 года, у отца была собака ирландский сеттер Альфа. Волею судьбы отец тогда не имел возможности охотиться с ней и поэтому решил отдать ее своему знакомому охотнику. Альфа каким-то внутренним чутьем почувствовала, что ее собираются разлучить с хозяином и стала прятаться  под кроватями и в других темных местах. Но все-таки люди сильнее собак и судьба ее была решена. Мне было очень жалко Альфу, но ничего поделать было нельзя.

    С.Я. Коротов и А.А. Ливеровский были профессорами Лесотехнической академии. Они оба имели охотничьих собак – ирландских сеттеров и гончих.

     С Пегги мы неплохо охотились, она старательно искала дичь, обладала твердой красивой стойкой, но имела один недостаток: она отказывалась искать и показывать битую дичь. Если эта дичь падала в какое-нибудь крепкое место, с высокой густой травой и т.д. то найти ее без помощи собаки бывает довольно трудно. Возможно причиной этого было то, что хозяева наказывали собаку, например за то, что она трепала дичь или по другим причинам. Пегги или Пешка, как мы ее обычно звали, через 4 года серьезно заболела и остаток жизни прожила с другими людьми, не охотниками, но любящими животных.

     Пойнтер Том погиб от теплового удара в жаркий августовский день ,когда он стоял в моховом болоте по выводку белых куропаток. Его еще живого С.Я. Коротов и А.А. Ливеровский принесли на импровизированных носилках в деревню и вызвали ветеринара. Но ничего нельзя было сделать и Том скончался в тот же день. Похоронили его на берегу озера в тихой бухте. В честь Тома был произведен салют из охотничьих ружей. Я тоже участвовал в этом, свое ружье мне дал отец. Ежегодно С.Я. Коротов в день гибели Тома  - 12 августа приходил на его могилу, чтобы салютовать в его память.

                Черный Том уходит в поле
                Повести об этом  в Рекшах
                Черный Том уходит навсегда
                Тетерева его любили
                И подводкой уводили
                В незнакомые края

                 Черный том уходит в поле…
                Светлый рой воспоминаний
                Отгоняет прочь печаль
                С ним досуги мы делили
                И поутру уходили
                В заколдованную даль

                 Как Баярд Том встретил гибель
                Он стоял на куропаток
                В ожидании стрелка
                Но не выдержало сердце
                И ему открылась дверца
                В Елисейские поля.

     После кончины Сергея Яковлевича я продолжал установленную им традицию и приходил на берег озера, чтобы салютовать в честь Тома. Однажды 12 августа как всегда я пришел  к его могилке, зарядил двустволку и приготовился стрелять. В это время у меня из-под ног  поднялся вальдшнеп и я отсалютовал и Тому и вальдшнепу, которого я воспринял как дух Тома. Когда я рассказал об этом случае А.А. Ливеровскому, он сказал, что это хороший знак и сулит успешные охоты в будущем.

     Рыжик и Сергей Яковлевич были для меня самыми дорогими охотничьими друзьями .Мы много раз  выходили в поле с ночевкой. Выйдя из деревни часа в 3-4 пополудни, направлялись в известные нам угодья – Рекшу. Веретье, Лутьяново  или другие. По дороге охотились,  и это было вечернее поле. Когда приходили к месту ночевки, находили   сараи, набитые сеном, для кормления скота зимой. Там обыкновенно и ночевали. Ранним утром уходили в поле. По утренней росе собаке легче найти птицу и  подвести к ней. Рыжик очень красиво и стильно работал на подводке, стойка  у него была очень твердой и он без команды не сдвинется с места.

     Охота по выводкам тетеревов с легавой собакой мне кажется одной из самых поэтичных и волнующих охот, уступая разве что охоте на глухарином току.

      Мы тогда, в 60-70 годы были молоды и радовались жизни, хотя она была и не очень легкой.

      Может быть эта сценка не совсем точно отражает упомянутый сюжет, но всем было весело. В центре Илья изображает Иосифа слева мой брат Алик – архангела Гавриила, между ними режиссер-постановщик  Илья заслонил Лену Селюгину а справа я и Валерий.

     А.А. Ливеровский и другие наши старшие товарищи притягивали к себе молодых людей, многие из которых стали заядлыми охотниками собаководами. Достаточно назвать Глеба Персианцева с его знаменитым Йогом, Бориса Ермолова  с Троллем, Владимира Шалагина с его Стронгом. Все они держали ирландских сеттеров, некоторые из них были выдающимися полевиками. Чемп. Йог имел 3 диплома I ст., ч. Тролль тоже был перводипломником, ч. Искра А.А. Ливеровского  - неоднократной полевой победительницей и имела 4 диплома I ст. Все они, и охотники и собаки были моими друзьями. Мы встречались на самых разных охотах: и по болотной и боровой дичи, по вальдшнепу на осенних высыпках и на многих других С Глебом Персианцевым искали и находили глухариные тока и охотились на них. Это были незабываемые и яркие дни.

    В 60-х годах в Домовичах  собиралось 7-8 ирландских сеттеров разных возрастов. По инициативе А.А. Ливеровского однажды была организована шуточная Домовичская выставка ирландских сеттеров, а мне, как получившему недавно звание эксперта, поручили ее провести. Там встретились в одном ринге и щенки от известных рабочих собак и рабочие  собаки, такие как Рыжик Коротова, мой Фрам и другие. На фотографии 1960 года автора этих строк изображены участники той "выставки". Слева направо – Ольга Ливеровская с Рыжиком Коротова, моя сестра Лена с Фрамом, Виктор Конакотин с Яной А. Ливеровского, Никита Шембель с Ирикой Ю. Ливеровского, Алена Ермолова с Искрой А. Ливеровского и Татьяна Ливеровская (дочь Юрия Алексеевича) с Троллем Ермолова.

    Нельзя не вспомнить о коренных жителях деревни, переживших тяжелые годы начала прошлого века: коллективизацию и раскулачивание и суровые военные годы, терпеливо перенесшие все эти испытания и сохранившие свое достоинство, трудолюбие и приветливость к людям. Большинство женщин потеряли своих мужей на фронте, лишь единицы возвратились на Родину с ранениями и увечьями.

     Женщины при встрече, разговорившись и обращаясь к тебе иногда говорят "желанный". Таков обычай новгородских крестьян  и сколько же в этом слове искренности и добра.

     Все эти люди, добрые и отзывчивые тоже были моими друзьями, пусть и не встречались на охотничьих тропах, а память о них глубоко запала в душу.

     Поздней осенью и зимой начинались охоты с гончими. У меня не было собственных гончих, но к счастью у наших старших друзей – С.Я. Коротова и А.А. Ливеровского были англо-русские гончие или русские пегие, как их называли в период борьбы с космополитизмом. У С.Я. Коротова был смычок Затевай и Затейка, которые содержались у сменщика И. Селюгина Б. Блинова в д. Ушаки, что стоит не трассе Петербург-Москва. К сожалению, Затейка вскоре погибла, попав под машину, а с Затеваем мы охотились несколько лет на зайцев . Мне запомнились многие охоты с ярким заливистым голосом, хорошей вязкостью и чутьем. Он верно преследовал поднятого зайца, не отвлекаясь на другие следы, распутывал заячьи хитрости – скидки, двойки (след в след вперед и обратно) и другие. Оставалось только правильно выбрать лаз и заяц пройдет на выстреле. Единственным недостатком  Затевая была недостаточная паратость и заяц мог довольно далеко "отрасти" от собаки.

     Затевай тоже был одним из моих охотничьих друзей и память о нем, его хозяине и участниках этих охот возвращает в тот замечательный мир, когда мы были молоды и полны сил.

    Гончих держал и А.А. Ливеровский, он тоже предпочитал, как и Коротов англо-русских. Алексей Алексеевич умел не только наганивать гончих и натаскивать легавых, он всегда привлекал к охотам молодежь и интереснейших людей из своего окружения. Достаточно назвать такие имена, как известный геолог, основатель г. Норильска Н.Н. Урванцев, писатели Глеб Горышин, Н. Сладков, генерал В. Конакотин и многие другие.

     С Н.Н.Урванцевым и его супругой Елизаветой Ивановной я познакомился в д. Сырковицы Волосовского района, где была организована охота с гончими. Николай Николаевич Урванцев не избежал ссылки в лагеря в 40-е годы и он нам объяснил причину своего ареста. Его обвинили в "сокрытии рудного тела" т.е. полезных ископаемых, найденных им в Норильске. Это нелепое обвинение по существу сводилось к тому, что геолог в свих отчетах указал меньшее количество руды – никеля, меди и других а потому ввел в заблуждение руководство страны, а быть может и собирался продать эти излишки куда-нибудь за рубеж. Все это похоже на анекдот. Но было реальностью той жизни.

     Гончие А.А. Ливеровского Радоль и Шелонь были выдающимися полевыми работниками. Радоль завоевала чемпионат на Ленинградских областных и всесоюзных полевых состязаниях .Шелонь  тоже была великолепной гончей. Обе они прошли школу нагонки А.А. Ливеровского. Летом он жил в построенном им доме на высоком берегу возле озера Городно в д. Домовичи. С ним жили его жена Елена Витальевна Бианки и охотничьи собаки: гончие и ирландские сеттеры. Алексей Алексеевич имел возможность часто ходить с гончими в поле, иногда он позволял гончей оставаться на гону и в ночное время , когда зайцы бывают наиболее активны, и всю ночь можно было слышать то отдаленные , то приближающиеся голоса гончих. Это давало гончим большую охотничью практику, развивало вязкость и паратость, умение пользоваться чутьем.

     Мне посчастливилось участвовать в охотах с гончими Алексея Алексеевича. Его собаки были очень домашними и привязанными к хозяину и его друзьям. В Ленинграде они жили вместе с хозяином в квартире напротив здания лесотехнической Академии, где профессор Ливеровский работал. Они, особенно Радоль, обладали высоким мастерством в полазе и умении быстро поднять зверя, разгадать все его уловки и хитрости, верно преследовать  и не давать далеко уйти. Охота с ними всегда доставляла большую радость и надолго запомнились яркий гон и при правильно найденном лазе финальный выстрел с криком "Дошо-о-ол". И эти гончие и люди, с которыми мы охотились были моими охотничьими друзьями.

      Радоль трагически погибла на охоте поздней осенью на озере Городно. В ноябре я уехал из деревни в Ленинград, а несколько человек остались охотиться, в том числе Модест Калинин. Заяц был поднят в районе "Белого хутора" на южном берегу озера. Оно было затянуто тонким,припорошенным снегом ледком. Вскоре заяц выбежал на  лед, а вслед за ним Радоль. Лед не выдержал  тяжести выжловки и она провалилась в полынью. Раздался громкий вопль.

     Были весенние глухариные зори, охота на вальдшнепа на тяге и осенних высыпках, Многие  спутники на этих охотах стали моими близкими друзьями.

    Мне досталась по желанию Ильи Владимировича Селюгина ирландский сеттер Веста, происходящая от Увери Ливеровского и Кинга Шамова. Вместе. С Ильей мне приходилось охотиться с Вестой и она хорошо меня знала. Когда Илья Владимирович серьезно заболел, ему было трудно ухаживать за собакой,  он решил передать ее мне. Как раз тогда у меня не было собственной собаки и я с радостью согласился. Веста была очень хороша по экстерьеру и всегда получала оценку "отлично". Она имела несколько дипломов II и III степени по болотной и лесной дичи, а также щенков с полевыми дипломами и вошла в класс элита. Она была спутницей и другом на охотах по бекасу, дупелю, вальдшнепу и тетеревиным выводкам. Я с большой благодарностью вспоминаю Весту и счастливое время,  проведенное с ней на охоте.

     Брат обратился ко мне с просьбой взять собаку. Я согласился и мы начали его натаскивать, сначала в Псковской области в д. Крапивно на берегу реки Плюссы, затем в д. Владыкино  Новгородской области. Гейм был очень возбудимой и импульсивной собакой, типичный холерик. У него был бешеный ход, но послушание хорошее. На полевых испытаниях по болотной дичи он получил дипломы II и III степени. С ним мы охотились, но не очень успешно, поскольку он часто наскакивал на птицу на быстром ходу, но были и удачные охоты.

     Короткое время, около 1,5 лет у нас был ирландский сеттер Том, подаренный моим близким другом  Аркадием Числовым. Том подавал хорошие надежды, быстро принялся в работу, делал стойки и по куликам и  по выводкам тетеревов. Однако судьба была к нему неблагосклонна. С ним случился заворот кишок и спасти его не удалось. Но Том и Аркадий Числов  остались у меня в памяти как настоящие охотничьи друзья. На фотографии мы с Аркадием на одной из московских выставок в Останкине.

      Последним ирландским сеттером у меня была Кармен  или Кара, как  мы обычно ее звали. Кармен происходила от Карата Гончарова и Грейси Синицова. Я видел обеих этих собак в поле и мне очень понравился стиль и четкость  их работы. Поэтому Карат и Грейси были повязаны и после рождения щенков мы с А.С. Двоеглазовым ездили на актировку помета в г. Силломяе, где жил Синицов.

     Кармен прожила довольно долгую по собачьим меркам жизнь до 15 лет. Долгое время мы с ней жили и охотились в д. Владыкино Новгородской области. Она обладала большой страстью и желанием охотиться, а также великолепным чутьем.

     У меня тогда возникла идея, заключающаяся в том , что для определения дальности чутья не всегда обязательно требование к работе по перемещенной птице. Когда собака причуивает дичь через водную преграду, то нет сомнений, что она работала не по следу, а по самой птице . Пока эту поправку к правилам полевых испытаний мне провести не удалось, но, думаю, она все-таки появится.

     Кармен была повязана с кобелем старорусских кровей Брюсом Тимофеева и дала прекрасных щенков, в том числе чемпиона Лайму А.С. Двоеглазова и других.

      Много охотничьих друзей у меня были среди москвичей, приезжавших в д. Владыкино для натаски собак и охоты с ними. В основном это были друзья и знакомые А.И. Числова, ставшие потом и моими друзьями. Всего в 80-е -90-е годы к нам приезжали около 30 москвичей со своими собаками. Первыми среди них были Н.Н. Березин, Н.К. Якобсон, А. Сбусин, затем приезжали А. Прусаков со Старом, В. Селиханович с Ермаком и многие другие.

      Парадокс заключается в том, что во времена большой потребности в дорогах , когда еще были стада коров, на луга для кормления во Владыкино пригоняли стадо телят, косили траву на широких заливных лугах Увери о дорогах никто не позаботился. А потом, когда все это стало "нерентабельным", все-таки провели асфальтовую, пусть не самого лучшего качества дорогу до д. Изонино и далее к уже исчезнувшему хутору Чебенево.

    Были и другие собаки, приезжавшие к нам для натаски. Например, Алоль О. Ермоловой прожила у нас более месяца, а потом получила диплом III ст. по болотной дичи. Не стану перечислять всех собак, побывавших у нас, но эти собаки и их хозяева стали нашими охотничьими друзьями.

    Завидное долголетие в охотничьем собаководстве демонстрирует давнишний мой охотничий спутник и друг Кирилл Михайлович Петров-Полярный. Он всю жизнь держал и держит пойнтеров. Практически всех его собак кроме Мизгиря я видел или судил на полевых испытаниях и выставках. Выдающимися полевиками были его кобели Майкл и Дюк, дипломы высоких степеней получали Изис и Белла, а также кобель Барри, Майкл и Дюк  были обладателями дипломов I ст. и полевыми победителями.

    Очень многое связывало меня с Валентином Усачевым и его собаками. У него была талантливая охотничья собака ирландский сеттер Лада. Она прекрасно работала не только по болотной и боровой дичи, но и по водоплавающей, охотно подавала утку с воды или суши, отличалась не только хорошим послушанием но и необыкновенно тесным контактом с хозяином . У Валентина Усачева  и Валентины Веретенниковой вслед за Ладой была шотландский сеттер, сука Дженевра, или Джечка, как они ее называли. С ней тоже выступали на полевых испытаниях , выставках и ходили на охоту. Она была хороша по экстерьеру и отлично натаскана в поле , и в то время стала чемпионом породы. С ней тоже приходилось успешно охотиться , особенно по осенним высыпкам вальдшнепов.

     Моих друзей –охотников было так много, что не хватило бы многих томов книг и рассказов о них . Даже простой перечень моих друзей – Б. Туманов, М. Калинин, Н. Калинин, А. Двоеглазов, Д. Михалевич, Б. Гайнулин и многих других составило бы громадный список.

     Некоторые из них изображены на фотографии  70-х годов при посещении районной  Всеволожской выставки собак. Слева направо: Л. Альперин, Б.Туманов, я и Н. Васильев.

    Как я уже говорил ранее, иногда можно встретить в печати и на телевидении сугубо отрицательное отношение к охотникам, как якобы людям бездушным и даже аморальным, убивающих беззащитных зверей. Конечно, как говорят, в семье не без урода   но эти уроды чаще всего встречаются в среде высокопоставленных представителей власти, местных царьков с денежными мешками, считающих что им все позволено. Подобных людей, как правило, не найдешь среди простого народа, особенно среди тех, кто держит собак для охоты и находят большое счастье в близости к природе и ее обитателям.

    Мне очень близки слова А.А. Ливеровского, написанные в одной из его статей : "Славлю охоту". Приведу цитату из его статьи. "Она сделала меня мужчиной, здоровым и выносливым, уверенным в своих силах. В детские годы была любимой увлекательной игрой и отучила бояться неведомого леса, темноты, мистики неосознанного. В дни молодости уводила от дружеских попоек, картежной игры, дешевых знакомств, показной стороны жизни. Зрелого – натолкнула на радость познания родной природы. Под уклон жизни спасла от многих разочарований и психической усталости".

     В память о моих ирландских сеттерах я приведу собственное небольшое стихотворение:

                Красный сеттер, словно ветер
                  Ты без устали промчишься
                  По болотам и лесам.
                  И насытившись охотой,
                  И лесами и болотом
                  К нам не раз еще вернешься
                  Или, может быть, приснишься
                  И подаришь счастье нам …   

Игорь Тиме. Фото автора
(март 2013 г.)