ПЕРВАЯ ОХОТА ДЖЕДАЯ
(по первополью)

     Для начала Джедай сделал все свои дела. Забежал на кочку, потоптался на ней. Потом пометил несколько кустов и кочек в радиусе метров пятидесяти. Попил на ходу из одной, из другой, из третьей болотины. И наконец приступил к работе. Натасчик его не торопил, с некоторым даже уважением взирая на всю эту обстоятельность подготовки к самому главному.

     Пес приступил к работе спокойно, не оглядываясь на нас. Потянул нос в том и другом направлении, и затем пошел, пошел, будто что-то почуяв. Но вот ветер переменился и Пименов сразу же дал два коротких свистка. Джедай, резко поменяв направление, с тем же таинственным интересом бросился в прямо противоположную сторону. Пробежав метров пятьдесят, однако, повернул обратно, потом немного вперед. Ветер будто дразнил и нас и собаку, поминутно меняя свое направление.

      Но вот в поведении собаки что-то едва уловимо изменилось. Пес весь как бы приник к земле, пошел осторожнее, без первоначального задорного энтузиазма. Однако вновь резко сменившийся ветер поверг его в некое недоумение. Покрутившись немного вокруг куста, он наконец опять с прежним задорным энтузиазмом бросился в противоположную сторону. Так прошло несколько времени в совершенно пустой и начинавшей казаться бессмысленной беготне. Однако натасчик не проявлял по этому поводу никакого беспокойства.
И вот минут через десять это случилось. Я стал свидетелем третьего состояния собаки. Не задорный энтузиазм и не настороженное выстилание по земле, но некая вытянутость, заостренность. Казалось кто-то прямо-таки схватил его за нос и никак не хочет отпустить. А пес и сопротивляется этой силе, но и никак не может от нее оторваться. Но вот встал. Стоит. Нос все так же вытянут. Осторожно оглянулся на нас и опять, как бы говоря нам – "вон там", ткнулся носом в том направлении.

     Мы стали осторожно заходить сбоку, и вдруг натасчик резко и неожиданно крикнул: "Вперед!". Далее все произошло очень быстро. Он поднял ружье, пес бросился в кусты, над кустами появился летящий прямо перед нами дупель, раздался выстрел – все это произошло, казалось, в один момент, и только в воспоминании расчленилось, и может поддаться не только описанию, но и разбору.

     Теперь я могу вспомнить, что дупель, в тот момент, когда Джедай застыл в стойке, находился всего метрах в пятнадцати от него. Мы зашли сбоку. Пес бросился прямо в то место, где он чувствовал (и оказалось, что совершенно правильно) птицу. Птица взлетела не прямо от собаки, а в сторону леса, то есть полетела прямо перед нами метрах в десяти (что, по всей видимости, свидетельствует о чрезвычайной опытности натасчика). В нее можно было успеть выстрелить не однажды, тем более, что у стрелка была двустволка. Но для хорошего стрелка на таком расстоянии достаточно и одной попытки.

     Итак, выстрел произошел. Скомандовав собаке "стоять!" (в силу особенностей характера Джедая команда "даун!" приживалась с большими трудностями), натасчик побежал в том направлении, где предполагал найти упавшую птицу. Пес заметно нервничал, но послушно оставался на месте до самого возвращения охотника.

     Но вот уже птица подранок трепещется у в руках Пименова, а Джедай, немного растерянно скачет вокруг и с видимым любопытством тычется в нее носом.

     – Твоя, твоя птичка. Молодец, мальчик. На, на, понюхай. Твоя, твоя. Молодец, молодец, мальчик, – все причитал и причитал охотник, позволяя собаке как следует разглядеть и обнюхать дичь. Но вот птица была спрятана в карман, и пришла пора продолжать охоту. Однако пес все никак не хотел отходить от заветного кармана.

      – Давай, давай, мальчик, вперед. Ищи, ищи. Работай, – стал понукать его натасчик. И охота возобновилась. Правда, первые пять минут после такого события Джедай носился то в ту, то в другую сторону с совершенно бестолковым видом. Но и натасчик, казалось, на какое-то время забыл зачем мы находимся здесь и все причитал: – Но как подает мальчик! Как подает!

Владимир Рохмистров