|
В этом году Аркадий Иванович Числов - эксперт Всероссийской категории п легавым собакам, почетный член "МООиР" и "Росохотрыболовсоюза" - имеет все основания отметить более чем почетный юбилей: 55-летие официального охотничьего стажа и 60-летие фактического. В начале сентября он вернулся с очередной охоты - вместе с сыном Николаем и ирландским сеттеров Веселым Ветром ездил в Новгородскую область. Ветерок (так обычно зовет своего питомца охотник) - 6-й по счету ирландец в семье Аркадия Числова. О том, как возникла любовь к красным сеттерам и какие обстоятельства этому предшествовали, и выясняла наш корреспондент Наталья Кучеренко. - Несложно посчитать, что охотиться Вы начали, будучи школьником. - Да, и тому есть документальное подтверждение. Вот смотрите - моя настольная книга "Охота в Подмосковье" с дарственной надписью : "Сыну Адику, охотнику, в день окончания 5-го класса. 27 мая 1948 года". К этому моменту я уже успел добыть свой первый трофей - рябчика. - Под руководством отца? - Нет, он был охотником скорее в душе. Работал строителем, занимал ответственные посты, свободного времени почти не оставалось. Но во мне отец страсть к охоте поддерживал с раннего детства, да и потом, когда я стал постарше, если он, заядлый книгочей, встречал в каком0нибудь магазине книгу об охоте, обязательно покупал ее для меня. Два моих первых ружья - тоже подарки отца. Но, наверное, мне просто повезло в жизни: рядом всегда находились люди, влюбленные в охоту. В детстве это были мои дядья Петр и Николай - оба заядлые охотники. Мы все жили тогда в Подмосковье: наша семья и дядя Петя в Ильинском, а дядя Коля - в Софрино. И там, и там лес начинался совсем рядом с домом, так что далеко на охоту ходить было не надо. Оба дяди с удовольствием брали меня с собой. В Софрино я и сделал свой первый выстрел. Было мне тогда 12 лет. Вскоре у меня появилась первая охотничья собака - гончая Карай, и началось мое увлечение не только охотой, но и охотничьими собаками. Даже служа в армии, я умудрялся охотиться. В Московский Геолого-разведочный институт не прошел по конкурсу, хотя и сдал экзамены без троек, и оказался под Минском в разведбате. Комбат - Герой Советского Союза подполковник Николай Александрович Бабанин, услышав мою фамилию, спросил: "У тебя родственника Юрия Аркадьевича нет?" - "Это мой двоюродный брат". Он обрадовался: оказалось, что во время войны они с братом вместе воевали, Днепр форсировали, потом в Будапеште встречались. Попросил адрес, чтобы написать письмо. Так мы и разговорились. Выяснив, что я люблю охоту, Бабанин, будучи сам страстным охотником, стал иногда брать меня с собой в качестве загонщика. Отслужив, я поехал к родителям на Охотское побережье (отец тогда там работал). Прожил в Охотске год и поохотился, конечно, вволю, благо охота там богатейшая. А потом в 1958 году поступил в Московский инженерно-строительный институт, женился. С женой мы, кстати, вместе учились с 1-го класса. - Позволю себе предположить, что в этот период Вам - студенту и молодожену - было не до охоты - И не угадаете, потому что мне снова повезло. Во-первых, в институте было свое общество охотников. Возглавлял его работник медсанчасти доктор Николай Александрович Лисовский - страстный охотник и ирландист. Вскоре после того, как я вступил в общество, Лисовский, уж не знаю, по каким причинам, (может быть, ему просто надоело председательствовать), спихнул решение оргвопросов на меня. Оставшись в аспирантуре, я неожиданно оказался руководителем сразу двух охотничьих клубов - и этого, и того, что был образован на военной кафедре (там меня избрали заместителем председателя). Лисовский довольно много рассказывал мне о своем ирландце, и о красных сеттерах (так тоже иногда называют эту породу). А я как раз присматривал для себя щенка, и регулярно бывая на охотничьих выставках, с особым интересом поглядывал на ирландцев. Мне в них многое нравилось: и окрас, и выразительность, и добрый нрав. Вот если взять, к примеру, пойнтеров или английских сеттеров, то у них "рубашки" совсем разные - с красным, черным, коричневым и даже оранжевым крапом. А эти ярки, одномастные; они очень красиво смотрятся , и пород от этого, конечно, выигрывает. - Значит, первая любовь к ирландским сеттерам носила чисто визуальных характер? - Еще не любовь - просто симпатия. От владельцев других пород легавых мне доводилось слышать, что ирландцы ух больно горячи. И это смущало. Я продолжал приставать к своему дяде Коле, который держал английских сеттеров, с просьбой подобрать мне щенка его породы. Он, как правило, отвечал, что плохого племяннику сватать не хочет, а с хорошими всегда проблема. И вдруг однажды позвонил и говорил: "Знаешь, один мой знакомый взял щенка ирландца, а сейчас ему предложили поехать работать за границу. С собакой туда не пускают, вот он и ищет хорошие руки. поезжай, посмотри". Я хоть и сомневался, но все же поехал. Поднялся на нужный этаж, позвонил в квартиру. Раздался лай. Дверь открылась, выскочил ирландец, положил мне передние лапы на плечи и всего облизал. Тут-то сердце мое и дрогнуло. В общем, это не я его, а он меня выбрал. Вот так в 1961 году я стал ирландистом и породу с тех пор не менял. После Рекса были Садко, потом его дочь Злата, за ней Осень, Тайна, а теперь у меня живет сын Осени - Веселый Ветер. Наверное, это моя последняя собака. Мне - 72, а Ветерку - 8 с половиной. Если пересчитать на человеческий возраст, это значит, что ему под 60. Правда, охотиться ни ему, ни мне пока не надоело. Неделю назад мы с сыном и Ветерком ездили на охоту в Новгородскую область. Как же великолепно он там работал по глухарю! - Чем же так пленили Вас ирландцы, что Вы храните верность этой породе уже 46(!) лет? - Начав работать с Рексом (когда его взял, ему было 7 месяцев), я понял, что про ирландцев говорят много чепухи. К примеру, как тяжело их натаскивать. Мы много занимались дрессировкой, я читал всю попадающуюся литературу, консультировался с дядей Колей (он был очень хорошим профессиональным натасчиком), другими опытными ирландистами. Когда Рекс подрос, дядя Коля вместе с ним и своей собакой поехал в деревню к моему приятелю в Ярославскую область (там были очень хорошие места для натаски). Мне пришлось остаться в Москве на работе, но с дядей Колей мы договорились, что он даст мне знать, когда дела пойдут на лад. Проходит неделя, и вдруг он мне присылает телеграмму: "Рекс работает. Приезжай". - Неделя - это ведь очень мало для натаски? - В том-то и дело. Я был настолько поражен, что сразу же направился к заведующему кафедрой (к счастью, он тоже был заядлым охотником), объяснил ситуацию. Он разрешил взять несколько дней за свой счет, и я помчался к дяде Коле. "Хорошо ты его подготовил, - говорит. - Когда мы приехали, я тут на месте проверил: дупеля есть , кулики есть. Выпустил Рекса в поле. Он пошел-пошел-пошел, а потом раз - потянул и встал. Подхожу. Он продвинулся - вылетел дупель. Я командую "Лежать!". Он ложится. Вот такой он оказался умница. А теперь иди и сам пробуй. Я пошел. Вижу: Рекс действительно четко работает. Мы вернулись в Москву, я позвонил владельцу Альмы (мамы Рекса) Ивану Михайловичу Тарасову: "Хочу поехать с Рексом на испытания в Луховицы". День испытаний выдался тяжелым: было очень жарко и многие собаки из-за этого провалились. Сказать, что я волновался, значит, ничего не сказать - ведь я приехал на испытания впервые в жизни. Но Рекс меня не подвел: получил диплом 2-й степени. Я прыгал от радости, как мальчишка. - Кто из Ваших сеттеров был самым ярким по характеру? Рекс? - Таких было, пожалуй, двое: Рекс и Осень. А если выбирать между ними, то Осень. Как правило, с год всего 2-3 собаки из всех московских ирландцев получают диплом 1-й степени. Хорошо, если собаке удается за всю жизнь получить один или два таких диплома. А у Осени их было пять! Она была и выставочной, и полевой чемпионкой. Прекрасно работала и по болотной дичи - бекасам, дупелям, и по полевой - перепелам, куропаткам, и по боровой - тетереву и глухарю. Рекс, впрочем, тоже был очень хорош. К несчастью, когда ему было 8 с половиной лет, его у меня украли. И сколько я не искал, нигде найти не смог. В тот момент у меня уже было две собаки - Рекс и Садко, но когда тяжело заболела мама, пришлось оставить у себя Садко (с ним надо было заниматься), а брата Валеру попросил подержать Рекса у себя. Однажды гулять с Рексом пошел Валерин тесть. Подъехала машина ,выглянули люди: "Хозяин, продай собаку" - "Во-первых, собака не моя, а моего родственника, и во-вторых, она не продается." - "А кто хозяин?" - спросили из машины. Он назвал по имени и меня, и Рекса. Они, видимо ,по каталогам проверили, что пес очень хороший, и снова приехали. "Продай. А то вдруг украдет кто?". Продавать он, конечно, отказался, и они, как я потом выяснил, проследили, где Рекс живет (тогда в Перово было много частных домовладений), и через пару дней привезли с собой пустующую суку. Рекс к ней выскочил за калитку, его подхватили, сунули в машину и увезли. - Охотиться с ирландцами интересно? - Красные сеттеры на охоте очень хороши. У них прекрасное чутье и высокий интеллект. А чутье и ум на охоте - великолепное сочетание.
- Причем не только для собак, но и для людей - Безусловно. И если у собак такое сочетание есть, это дает очень хорошие результаты. По стилевым качествам (я имею ввиду то, как собака ходит, ищет, переходит на потяжку, становится на стойку, подает дичь и т.д.) ирландец, конечно, несколько проигрывает и пойнтерам, и английским сеттерам: те работают более выразительно, а эти - словно играючи. Ирландец, - это такой рубаха-парень, который все делает как будто небрежно, но при этом очень четко. Такое ощущение возникает, если собака хорошо подготовлена. - Натаскивать собаку нужно самому? - Все зависит от хозяина. Если он умеет натаскивать собаку и ли как минимум хочет этому научиться, стоит попробовать подготовить собаку самому. Конечно, для этого нужно пройти обучение, поговорить со специалистами. Мне во многом повезло - у меня был дядя Коля. (Так, к примеру, следуя его рекомендациям, я никогда не учил ирландцев апортированию. Я согласен с тем, что это собаку горячит. А вот розыск у ирландцев отменный: если птица упала в заросли, в болото, в высокую траву, 99 % за то, что ирландец ее найдет. Если дичь битая, он будет над ней стоять, если подранок - то придушит и лапой прижмет. И эту способность надо поощрять.) А кроме регулярных консультаций с дядей Колей, я закончил кинологические курсы, получил звание эксперта сначала второй, потом первой, а затем Всероссийской категории, постоянно читал всю возможную литературу. И, став профессиональным натасчиком, готовил не только своих, но и чужих собак, причем не только ирландцев, но и легавых других пород. - Не секрет, что ирландцы в России - одна из самых популярных пород охотничьих собак. Так что с количеством у нас все хорошо. А как Вы оцените качество, т.е. состояние породы в целом? - Очень высоко. Россия для ирландского сеттера стала второй родиной, и я позволю себе сказать, что сегодня российские сеттеры лучшие, чем британские, и принципиально лучше американских. В США, как и у нас, ирландцев тоже очень много. Кстати, не все, наверное знают, что красных сеттеров держало большинство американских президентов. А Ричард Никсон, когда приезжал в нашу страну, покупал щенка ирландца именно здесь. И по сей день многие иностранцы за ирландскими сеттерами едут именно к нам. У меня, кстати, есть родственники во Франции: щенка от моего Садко приобрел тогда будущий, а ныне уже экс-министр Ролан Дюма, потомок создателя "Трех мушкетеров". Вот так забавно получается: в первой половине XIX века ирландцев завозили к нам иностранцы, которые находились на службе в России, а теперь жители других стран с удовольствием обращаются за щенками к нам. - Что помогло сохранить породу в России, ведь, насколько я знаю, бурно начало ХХ века негативно сказалось и на кинологии? - Правильнее говорить не "что", а "кто". Конечно, люди. Позволю себе напомнить, что в конце позапрошлого века два дворянина - Константин Владимирович Мошнин и Александр Яковлевич Пегов, люди весьма зажиточные, друзья и, естественно охотники, практически одновременно обратили внимание на ирландцев и завели у себя этих собак. Пегов под Клином даже сделал питомник, в котором за короткий срок вырастил более 100 щенков. Ирландцы Пегова были хороши и по статям, и по полевым качествам. И хотя тогда гремела слава пойнтеров, ирландцы довольно быстро стали наступать им на пятки. Авторитет Пегова и Мошнина в кругу собачников был так высок, что многие дворяне-охотники стали вслед за ними брать ирландцев. У всех были имения, так что было, где охотиться, и собаки без дела не сидели. Пегов, кстати, стал едва ли не первым специалистом в России, кому доверили судить собачьи выставки (обычно к нам приезжали эксперты из-за границы). К сожалению, после революции все пошло прахом. У Мошнина сожгли имение, он ушел пешком в Крым, но в эмиграцию все же ехать отказался. Через некоторое время вернулся в Москву и в 1920 году умер - больной и в полной нищете. У Пегова после революции тоже отняли дом, а его самого посадили. Когда он вернулся после лагерей, жизнь надо было начинать почти с начала. Пегов как-то справился, вернулся к любимому делу и до 1935 года продолжал судить соревнования собак. Незадолго до смерти Пегов познакомился с Евгением Клейном. Его отец, Эмиль Клейн (по происхождению полунемец-полуфранцуз), до приезда в Россию жил во Франции, много охотился, в том числе, с собаками. В Росси он осел в Мещере (это тогда был не загаженный родниковый край с отменной охотой) и завел гончих и легавых. Сыновья Евгений и Эмиль унаследовали отцовскую страсть к охоте и охотничьим собакам. Евгений много занимался племенной и полевой работой, продолжая дело, начатое своим учителей Александром Пеговым. В том, что ирландские сеттеры смогли приобрести, не потерять, а затем и укрепить свой авторитет в мире охотничьих собак, - огромная заслуга и этих, и многих других людей, которые, невзирая ни на какие обстоятельства, смогли выпестовать великолепную породу. Евгений Эмильевич Клейн ушел из жизни в 1965 году. После его кончины секция любителей ирландского сеттера МООиР учредила приз памяти Клейна. В 1966 году мой Рекс занял первое место на этих мемориальных соревнованиях (с дипломом 2-й степени), а годом позже он вновь стал победителей, но уже с дипломом 1-й степени. И сегодня порода держится очень хорошо, благодаря тому, что у Клейна было много талантливых учеников.
- А у Аркадия Ивановича есть ученики? - Конечно, и достаточно много. Собаки у них во всех отношениях хорошие. И хотя в эксперты никто из них моих учеников не пошел, они понимают, что надо делать, чтобы планку не уронить. - А именно? - Легавая собака - большая ответственность. Конечно, собственно охота занимает абсолютно меньшую часть года. Но все мои собаки жили без "мертвого сезона": весной ехали на тягу (подстрелишь вальдшнепа - пусть ищет), с мая начинались различные состязания и испытания собак; если я брал кого-то в натаску, мои ирландцы отправлялись со мной. А там, глядишь, и охота откроется. Зимой я вставал на лыжи, и они опять-таки могли вволю побегать. Так что мои собаки всегда жили и со мной, и на природе. Они были по-настоящему рабочими собаками и свою страсть к охоте удовлетворяли полностью. Охота с легавой собакой требует от человека умения относиться к процессу с большой эстетикой: охотник должен любоваться тем, как собака работает. Красота такой охоты - именно в работе собаки, а не в выстреле или добыче. Мне жаль, что среди сегодняшних охотников немало стрелков, которым хочется погромче побабахать да побольше набить. А получить удовольствие от работы собаки умеют, увы, немногие. Вот Вы спрашивали меня про натаску... Конечно, время сейчас сумасшедшее, и многим кажется, что проще отдать $ 600-700 специальному человеку - пусть поставит собаку на диплом. Эти люди даже не задумываются о том, что когда ты не присутствуешь при натаске, это в какой-то степени обедняет самого охотника. Многие как рассуждают: - подошла охота - значит, мне нужна собака. Кончилась охота, пусть ею теперь занимается кто-то другой. Но нельзя же быть хозяином своей собаки только 1 месяц в год!
вернуться назад 2003
©
Наталия Якунина |
